Уинстон Черчилль: Власть воображения

Более часа Леопольд Эмери бичевал лидеров страны, стоя всего в нескольких метрах от кресел правительства посреди группы консерваторов: «Премьер-министр изложил нам логичные аргументы, объясняющие наше поражение. Всегда можно объяснить любое поражение. Мы должны рассмотреть историю принятия решений, отсутствия решений, изменения решений». И Леопольд Эмери обрушил на правительство град вопросов: почему были высажены столь немногочисленные силы без средств транспорта; почему не был взят Тронхейм; почему и кем была отменена операция «Хаммер»? «Подойдя к этой части моего выступления, я заметил, что палата жадно внимает моим словам; более того, возгласы одобрения и аплодисменты все чаще доносились с быстро заполнявшихся скамей консерваторов вокруг меня». Приободрившись, Эмери перешел к главному: «Наша организация мирного времени не годится для условий военного времени. Так или иначе, но нам необходимо поставить во главе страны людей, которые были бы на высоте нашего противника по боевому духу, отваге, решимости и стремлению к победе». Здесь Эмери процитировал слова Оливера Кромвеля, сказанные некогда Джону Хэмпдену о парламентской армии, многократно разбитой кавалерией принца Руперта[154]: «Вам следует найти людей решительных, способных пойти так же далеко, как их враги, в противном случае вы будете разбиты снова». И продолжил: «Несомненно, таких людей подобрать нелегко. Их надо сперва подвергнуть испытаниям и безжалостно отсеять всех, кто не справится или проявит себя недостаточно хорошо». Но Эмери вспомнил и другие слова Кромвеля, слова еще более сильные, которые не решался процитировать… пока все увеличивавшиеся проявления одобрения со стороны парламентариев не сподвигли его на этот шаг: «Я чувствовал, как меня подхватила волна чувств, вызванных в зале моей речью», – напишет он впоследствии. И тогда он завершил свое выступление этими словами: «Я уже приводил некоторые высказывания Оливера Кромвеля. И сейчас я процитирую еще одно. Мне крайне тяжело это сделать, ибо я обращаюсь к людям, которые долгое время были моими друзьями и моими соратниками, но слова, о которых я думаю, весьма уместны, по моему мнению, в создавшейся ситуации. Вот что сказал Кромвель членам парламента, когда он решил, что сможет лучше них вести дела нации: “Вы столь долго заседали в этих стенах и столь малого добились. Уходите, говорю я вам, и чтобы вас больше здесь не видели. Бога ради, уходите!”».

Все депутаты отметят, что выступление произвело большое впечатление: «Речью, что он произнес в тот день, – напишет Гарольд МакМиллан, – Леопольд Эмери уничтожил правительство Чемберлена. И я ничуть не преувеличиваю». Конечно нет, но МакМиллан несколько забежал вперед, поскольку дебаты продлились весь вечер и весь следующий день. С критикой правительства, язвительной и безжалостной, выступали и консерваторы, и лейбористы, и либералы. Утром 8 мая Герберт Моррисон от имени Лейбористской партии потребовал вынести вотум недоверия правительству вечером того же дня. При этих словах Чемберлен, явно измотанный и выведенный из себя, встал для ответа: «Я принимаю вызов. Я принимаю его даже с удовольствием. По крайней мере, мы сможем узнать, кто с нами и кто против нас, и я призываю моих друзей поддержать нас при голосовании сегодня вечером».

Это было ошибкой, вызвавшей смятение даже в рядах правительства: премьер-министр продемонстрировал, что считает общенациональные интересы и судьбу страны простым внутрипартийным делом и даже вопросом лояльности по отношению к нему лично! Оппозиция не замедлила ринуться в образовавшуюся брешь, и в числе первых на штурм пошел старик Ллойд Джордж: «Премьер-министр сообщил нам: “у меня есть друзья”. Вопрос сейчас не в том, кто здесь его друзья. Речь совсем о другом. […] Он предложил нам пойти на жертвы. А я торжественно заявляю, что это премьер-министр должен показывать пример самопожертвования, поскольку ничто не приблизит победу больше, чем его отставка».

Сэр Стаффорд Криппс, Дафф Купер, Боуэр, лейборист А. В. Александер один за другим раскрывали неуместность последних предложений Чемберлена; многие молодые консерваторы в военной форме приводили бесконечный перечень недостатков в снабжении и просчетов командования, допущенных во время норвежской кампании, и по примеру Даффа Купера ясно давали понять, что вечером проголосуют против правительства. Но противники Чемберлена проявляли определенное беспокойство: они, безусловно, желали отставки премьер-министра, но не хотели при этом пожертвовать Черчиллем – по общему мнению, единственным, кто мог бы привести Англию к победе; однако он был глубоко замешан в норвежской авантюре и сохранял солидарность с коллегами по кабинету. Гарольд МакМиллан так сформулировал дилемму: «Мы решили свергнуть правительство, и с каждым часом приближались к нашей цели. Но как было спасти Черчилля от бури?»