Уинтроп был упрям

— Совершенно верно. Все дозволено. Абсолютно все, чего только может возжелать любое лицо, исходя из индивидуальных эксцентричных побуждений, не только позволяется, но и поощряется. Мы считаем, что многие величайшие свершения человечества имеют своим источником индивидуальные эксцентричные побуждения, и остро ощущаем, что величайшим триумфом нашей цивилизации является то почетное отношение, которое мы питаем к подобному внутреннему самовыражению.

Дэйв Поллок не мог не смотреть на нее без уважения. Стиллия казалась очень смышленой. Именно на такой девушке он мог бы жениться, а не на Сюзи, если бы продолжал работу над своей докторской диссертацией. Хотя и Сюзи… Дэйв задумался. Увидит ли он ее когда-нибудь? И удивился тому, какая горькая тоска по дому охватила его.

— Это неплохо звучит, — согласился он. — А вот жить так — совсем другое дело.

За стеной послышалось какое-то жужжание. Стиллия поднялась.

— Машина-Оракул готова. Заходите внутрь, сядьте и повторите в наиболее простой форме свой вопрос. Желаю вам удачи.

Дэйв прошел в крохотную комнатушку сквозь раздвинувшийся желтый прямоугольник. Несмотря на все пояснения Стиллии, он чувствовал себя очень неуютно в этом мире легко удовлетворяемых стадных инстинктов и личных эксцентричных побуждений. И очень хотел вернуться туда, где все было привычным.

И, что было превыше всего, ему совсем не хотелось оставаться в мире, где на любой вопрос можно было получить ответ от окружающих его сейчас голубоватых пульсирующих стен. Молодой человек сел и, ощущая себя круглым идиотом, дикарем, вопрошающим у горстки священных костей, произнес:

— Что нам делать с упрямством Уинтропа?

Со всех четырех стен, пола, потолка зазвучал глубокий голос, в котором не было ничего ни женского, ни мужского:

— Точно в назначенное время отправляйтесь в Бюро путешествий во времени в Темпоральном Посольстве.

Дэйв немного помолчал. Больше ничего. Стены были неподвижны.

Наверное, Машина ничего не поняла.

— Это не сулит нам ничего хорошего, — заговорил он снова. — Уинтроп не намерен возвращаться вместе с нами. Поэтому мы не сможем попасть назад, в свое время. Так уж устроен механизм трансфера. Поэтому суть в том, как нам убедить Уинтропа, не прибегая…

— Точно в назначенное время отправляйтесь в Бюро путешествий во времени в Темпоральном Посольстве.

По-видимому, это и было окончательным ответом.

Он уныло потащился к выходу и рассказал Стиллии о происшедшем.

— Мне кажется, — заявил Поллок не без ехидства, — эта машина нашла мою задачу настолько трудной, что попыталась уклониться от ее решения.

— Я бы посоветовала вам послушаться Машину-Оракула. Если только у вас нет иной, более тонкой интерпретации ее ответа.

Дэйв Поллок вернулся в комнату миссис Бракс и рассказал всем остальным о нелепом ответе, который дала ему Машина-Оракул на вопрос об упрямстве Уинтропа.

Тем не менее, за несколько минут до шести все четверо уже были в Бюро путешествий во времени в здании Темпорального Посольства, прибыв туда при помощи джампера и испытав при этом душевное расстройство, степень которого у каждого была своя. У них не было никакой надежды. Просто ничего другого не оставалось.

Невесело посматривая на часы, они расселись по своим местам в машине времени. Ровно без одной минуты шесть в помещение вошла группа граждан XXV века. Среди них были: сотрудник Темпоральной Службы Гайджио Раблин, оператор Машины-Оракула Стиллия, отрешенная Флурит и мистер Сторку. Они торжественно пронесли на руках к положенному сиденью Уинтропа и застыли с выражением почтения на лицах, словно выполняя определенную религиозную церемонию. Собственно, так оно и было на самом деле.

Уинтроп был человеком пожилым, прожив уже 64 года. За последние две недели ему пришлось испытать множество волнующих мгновений. Он участвовал в микроохоте, многочисленных фантастических путешествиях вплоть до телепортационных бросков на невероятно удаленные планеты. Много чудесных превращений претерпело его тело, много удивительного произошло с его рассудком. Он рьяно гонялся за кроликом на Поле для Визга и в страхе спасался бегством со Стадиона Ужаса. И, самое главное, ел в изобилии пищу, выращенную на далеких звездах, приготовленную совершенно чуждыми существами, состав которой оказался совершенно неожиданным для его метаболизма. Для обмена веществ организма путешественника из двадцатого века эти блюда оказались чудовищными. Уинтроп больше не был упрям.

Уинтроп был мертв.