Уиронда. Другая темнота (сборник)

Нужно продолжать тренироваться, продолжать работать над гибкостью своего тела, искать новые резервы, открывать новые возможности, чтобы стать ближе к родителям.

Думаю, я на правильном пути. Может быть, уже скоро я смогу забраться в последнюю, очень маленькую коробку. Четыре сантиметра в ширину. Все дело в постоянных тренировках, генетической предрасположенности, боли и любви.

В боли и любви есть что-то волшебное и ужасное. Они способны открывать двери, которые лучше оставлять закрытыми. Но я сделаю все, чтобы открыть их и познать пустоту, которая преследует нас, не давая покоя.

Галенскап

Ошибка Самуэле Пиччони состояла в том, что он начал собирать тумбочку ГАЛЕНСКАП после тяжелого дня на работе, зимним вечером, когда холод заставляет звезды сиять ярче, а сердце одиноких грызет тоска.

Тумбочка в прихожую для его квартирки на севере Турина, самая простая – две полки, четыре ножки и фанерный полукруг, чтобы крепить к стене. Он собирался оставлять на ней ключи и ноутбук, приходя с работы. И откладывал эту покупку слишком долго.

– Ну, приступим, – сказал Самуэле, переплетая пальцы так, чтобы они щелкнули.

Он достал ящик с инструментами и ножом разрезал скотч на коробке. Чувствуя, как в нос ударил запах акриловой краски, Самуэле принялся разглядывать детали для сборки. Их было слишком много. Он почесал голову, встал на колени и высыпал детали из коробки. Теперь их было слишком мало.

Пробормотав проклятие, Самуэле схватил инструкцию. Нарисованный на огромном листе стилизованный человечек с улыбкой показывал этапы сборки. Ни слова, одни рисунки. Ничего не понятно.

– Ну ладно, начнем, а там увидим. В конце концов, это всего лишь…

Самуэле разложил на полу все детали, внимательно разглядел каждую и, немного оробев и приуныв, приступил к работе, стараясь в точности следовать инструкции. Примерно полчаса он жонглировал винтиками, болтиками и дюбелями, проклиная себя, Швецию и жар, идущий от батарей. Пот лился с него, как масло с кренделя, ноги устали от сидения в неестественной позе, а от отвертки на ладонях появились маленькие волдыри.

Наконец он поднялся на ноги – крииик, хрустнули колени – посмотрел на картинки в инструкции, потом на полусобранную тумбочку и снова на листок бумаги. Что-то не так. Осталось прикрепить верхнюю полку, это ладно, но ножки прикручены неправильно. Он зафиксировал их на внешней стороне крестовой опоры, а надо было на внутренней.

– Да твою же мать! – выругался Самуэле, стаскивая рубашку и майку, которая прилипла к телу, как вторая кожа. – Я разделаюсь с тобой, гадина, даже если мне придется не спать всю ночь!

Он начал все по новой, но, когда разбирал неправильно соединенные детали, края деревянной резьбы в некоторых местах отвалились, а несколько винтиков погнулись. С рисунков в инструкции, загадочных, как иероглифы, из своего маленького мирка бумажный человек смотрел на Самуэле с садистской улыбкой. У него было совершенно высохшее лицо больного ВИЧ, а типографская грязь казалась коростой и мелкими ранами на коже. Руки, которыми он указывал на требующие сборки детали, казались искалеченными на прессе обрубками и напоминали лапы больных голубей.

Успокойся, нужно действовать спокойно…

Едва не поддавшись желанию вышвырнуть все с балкона, Пиччони размеренно и методично принялся за дело. В час ночи он понял, что нижняя полка прилегает к задней панели неплотно. Лак в некоторых местах облупился.

– Господи!

От злости он пнул по какой-то пластиковой штуке, похожей на хоккейную шайбу – пока он не понял, куда вставляется этот кусок, – а потом пошел на кухню и выпил два стакана рома, чтобы успокоиться. Желудок урчал от голода, нервов, отчаяния.

Пиччони вернулся в прихожую и невероятным усилием воли заставил себя начать все заново, в третий раз. У него заболели не только руки, но и глаза – видимо, от того, что он слишком долго разглядывал инструкцию, болтики и шурупы.

В три часа ночи Самуэле почувствовал, что находится на верном пути. Тумбочка приобрела вполне пристойный вид и стала даже довольно устойчивой.

– Выкуси, гребаный ГАЛЕНСКАП!

Потом Пиччони в сотый раз уставился на картинку: у него не хватало винтиков, чтобы прикрепить эту пластиковую шайбу. Как он теперь понимал, она соединяла ножки с полкой.

Центральная часть тумбочки.

И тут разум Самуэле Пиччони сдался. Когда в его голове громыхнуло так, словно врезались друг в друга два автомобиля, Самуэле с невозмутимым видом достал из ящика с инструментами молоток. А потом, захохотав, выместил всю свою злобу на тумбочке. Изрыгая проклятия, он бил по ней снова и снова, словно хотел уничтожить все, что в его жизни было не так, но проклятый кусок дерева выдерживал удары с нордической стойкостью.