Уистити

Почему-то подумалось, что Вадик теперь совсем один. Он не любил быть один. «Уистити» называла его Вера Александровна, учительница начальных классов. Никто тогда толком не понимал, что это означало, потому дети дразнили Вадика просто Титей. Уже много лет спустя на встрече бывших одноклассников постаревшая Вера Александровна присела рядом с Вадиком, положила голову ему на плечо и сказала: «Уистити мой. Ты же в садик не ходил, в школе робел, и всё ходил со мной, вцепившись в мой палец, ну точно как обезьянка уистити. Глазёнки огромные, круглые от страха, а сам тощенький, маленький. Так и проходил до третьего класса».

Вадик пережил учительницу всего на год. Интересно, знала ли Вера Александровна, что уистити ещё и отмычка? Вот и влез Вадик без спроса в его, Андрея, семью, даром что тощий и неказистый был и ростом не вышел. Что-то его Наташа увидела в тихом Вадике, что-то родственное распознала, раз ушла к нему сразу и бесповоротно. А теперь Вадик умер, а он не успел его простить. Зацепился Уистити и держится изо всех сил.

– Уходи! – выдохнул Андрей в темноту.

За окном загрохотал идущий параллельно встречный состав.

Было странно, но не страшно не видеть его. Состав издал гудок – затяжной, как в конце раунда.

Андрей отшатнулся от окна, будто его могли ударить, и задёрнул шторку. Внезапно их поезд снизил скорость, затормозил и встал в темноте.

Открылась дверь купе, Толик высунул патлатую голову и сделал страшные глаза:

– Попандос! Это Вадик нас догнать хочет, попросил поезд остановить!

– Толик, ты баран! – Андрей впихнул Толика обратно в купе и сам вошёл следом.

Костя сидел, скрестив ноги, с колодой в одной руке и пустым стаканчиком в другой, как попрошайка на вокзале.

– Раскидывай на четверых, Кость. Всё равно стоим.

Тот не удивился, быстро разложил карты на четыре по шесть, вытащил козырь, положил на столик и накрыл сверху остатками карт, как стакан накрывают коркой хлеба.

– У меня «шестёрка»! – подал голос Толик.

– Ходи, Рупор!

Поезд тронулся и поехал.