Уйти и не вернуться

Ближе к дому Али-Рахмана телеги встречались все реже, ибо торговцы как народ предприимчивый предпочитали прятать своих лошадей и соответственно телеги от назойливых посетителей и незваных гостей. Торговая улица Зебака была вместилищем двадцати-тридцати лавок и пекарен, и если раньше здесь еще можно было услышать голоса или громкие споры, то теперь, вот уже несколько лет, на улице стояла непривычная тишина, нарушаемая лишь изредка случайными покупателями.

Лавка Али-Рахмана была ближе к концу улицы – там, где начинался обрыв и весело журчала небольшая речка. Чон Дину сразу не понравилась подозрительная тишина у этого дома, хотя сама лавка была открыта. Он сделал знак Падериной остановиться и тихо попросил:

– Я пойду первым. Если понадобится, вы войдете позже. На войне все решают секунды. Правильная тактика – верный залог успеха.

Подполковник Падерина согласно кивнула головой. Она понимала, что войти для первого контакта должен мужчина. Это было правильно по местным нормам и верно с точки зрения психологии афганских моджахедов, если вдруг они оказались в этой лавке.

Чон Дин, наклонившись, вошел в лавку Али-Рахмана. За прилавком стоял молодой парень лет двадцати в обычном для этих мест наряде – широких штанах, рубахе навыпуск, тяжелой безрукавке из козьей шкуры.

– День добрый, – поздоровался Чон Дин, – мне нужен Али-Рахман.

– Добрый день, – отозвался парень, – но его нет. Он уехал в Кабул.

– Простите меня за мою назойливость, – на Востоке приняты витиеватые выражения и многословные формулировки, – но ты не мог бы мне сообщить, когда это произошло?

– Два месяца назад, – сообщил парень. – Он вернется еще через один месяц.

«Почему он врет? – подумал Чон Дин. – Ведь им передали этот адрес несколько дней назад. Неужели у них не было никаких контактов с этим связным? Непонятно. Нужно проверить», – решил он и спросил:

– Прости меня еще раз, но скажи, ты не ждешь никаких известий из славного города Дели?

Парень замер, покраснел, посмотрел по сторонам.

– Войди, – показал он на другую дверь, пропуская в соседнюю комнату гостя первым.

– Как ты сказал? – спросил, заикаясь, парень.

– Не ждешь ли ты каких-нибудь вестей из Дели? – повторил Чон Дин и вдруг почувствовал, что за спиной его кто-то стоит. Он резко обернулся и увидел направленное на него дуло винтовки.

ГЛАВА 8

Воспоминания.

Старший лейтенант Вячеслав Черкасов

Из всех офицеров, прошедших войну вместе с Акбаром Асановым, это был самый дерзкий, самый отчаянный и самый смелый. Скорее даже безрассудный, если такой термин может быть применен к офицеру военной разведки. Казалось, он был заговоренный. Смерть избегала его, словно опасаясь отчаянного напора этого человека, его колоссальной внутренней энергии. Пули дважды пробивали ему куртку, даже не задев ее обладателя. Вместе с десантниками он был в самых трудных местах, лазил в горы, ходил один в кишлаки. Его информация всегда была точной и своевременной, словно он опрашивал руководителей моджахедов, перед тем как принести сведения.

В Афганистан он попал летом восемьдесят шестого. К тому времени стало ясно, что предстоит затяжная война. Несмотря на все усилия, в предыдущие годы перелома в войне добиться так и не удалось. Племена, кочевавшие на юге по всей афгано-пакистанской границе, по-прежнему отказывались признавать безбожную власть, столь строго ограничивающую их традиционное перемещение. В горах устанавливались свои законы, с запада шли отряды наиболее непримиримых фанатиков, получивших оружие и деньги из соседнего Ирана. Практически все соседи Афганистана оказались втянутыми в эту войну. Исламский Иран с самого начала широко практиковал помощь религиозным отрядам, выступающим под знаменем исламской революции. Несмотря на изнурительную войну с Ираком, иранское правительство находило возможность для помощи своим собратьям-единоверцам в соседней стране. Правда, делать это приходилось достаточно осторожно, дабы не разозлить своего могучего северного друга.