Уйти и не вернуться (СИ)

У Василия не было такой души, как у Андрейки, она отчетливо это сознавала. Он был туп, как пробка, ничем особо не увлекался, но Катю тянуло к нему неимоверной силой, природу которой ей было пока не постичь. Отношения в семье, скука, неуверенность в собственном будущем сделали свое дело. Она решила, что влюбилась. Тогда она считала это любовью. А Василий не ставил ее и в грош. Пьянствовал с друзьями, гулял с первой попавшейся на улице девчонкой, мог внезапно пропасть на три-четыре дня. Катя знала обо всем этом, но… боялась его потерять. Боялась. Сама в себе толком не разобравшись, она прощала ему все. Только бы он был с ней, только бы не кинул… Андрей знал о ее романе с Василием, но поделать уже ничего не мог. Катя в разговорах с ним старалась не затрагивать больную для обоих тему, и скоро она не получила открытку на Восьмое марта… Что ж, облегченно думала она, может оно и к лучшему, пусть он забудет ее и найдет там, в далекой Москве настоящее счастье!

Через полгода она вышла за Василия замуж. Он наобещал ей золотые горы, молочные реки и кисельные берега. Его мать снабдила его большими деньгами, чтобы он открыл свое дело, но он решил оставить опостылевшую Сызрань, и они сразу переехали в Питер. Катерина противилась этой идее, как только могла, но теперь перечить новоявленному мужу было опасно. Характер у него оказался буйный и несдержанный. Она стала бояться его.

Коммерсанта из Василия не вышло. Не прошло и года, как он, прогорел, спустил все свое состояние, влез в долги и пошел, что называется, по миру. Им пришлось продать шикарную пятикомнатную квартиру, дорогую обстановку, машину. Они перебрались в двухкомнатную хрущевку, маленькую, холодную и обсиженную полчищами тараканов. Она устроилась медсестрой в больницу, а он связался с мафиозными структурами, снова погнался за легкой деньгой. Мать его абсолютно им не помогала и обратно не звала. Катерина, наконец, поняла, что в своем выборе, самом главном в жизни, по-видимому, непростительно ошиблась. Но покинуть мужа так и не решалась. Духу, как всегда, не хватало…

Василий приходил поздно, злой, часто пьяный и с не менее колоритными друзьями. У него появилась любовница. А Катя терпела, сама удивляясь своей «стойкости», как она называла, скорее, собственное слабоволие. У них снова появились деньги, но с ними и проблемы. Однажды в него стреляли, но пуля лишь оцарапала бицепс. А как-то вечером в квартиру ворвалась милиция, и Василия арестовали за какое-то ограбление. Еще легко отделавшись, он полтора года просидел в тюрьме, а в это время Катерина перебивалась с хлеба на воду. Вернувшись, он устроился слесарем на завод, но она открыла в нем еще более страшные черты характера. Он начал пьянствовать уже систематически, бить ее за малейшую провинность, а она все терпела. «Неужели это и есть любовь?» — с ужасом думала она, и ее Мир с треском и грохотом рушился, разваливаясь на бесформенные, мертвые куски.

Так прошел еще год. Словно длинный-длинный, нескончаемый ночной кошмар. О, как ей хотелось проснуться! Громко закричать, ущипнуть себя, широко открыть глаза! Она безумно желала убежать от всего этого, надежно скрыться, и чтобы никто-никто не смог ее отыскать, не сумел потревожить ее. Убежать куда-нибудь в укромный уголочек, где никто не будет приставать к ней с глупыми вопросами, докучать, чего-то требовать, ругать, бить, оскорблять… Она во все глаза, когда выкраивалось немного свободного времени, смотрела бразильские сериалы, зачитывалась по ночам книгами Дюма, когда пьяный муж храпел в соседней комнате. Она самозабвенно мечтала… Она хотела уйти и не вернуться. Куда-нибудь. Навсегда.

Катерина все расчесывала волосы, погрузившись в свои невеселые раздумья. Андрейка… Наверно, все обстояло бы совсем не так, выйди она за него замуж. Да, определенно все было бы не так. Ей вдруг страшно захотелось ему позвонить. Руки прямо так и чесались. Она схватила сумочку и вынула старую, потрепанную записную книжку. Нервно перелистывая страницы, она с трудом отыскала его московский телефон и, дрожа от нетерпения, набрала номер.

«Давай, давай, ну, пожалуйста!..» — умоляла она безучастный грязно-голубой аппарат.

Один гудок, второй, третий…

— Да? — прозвучал в трубке молодой женский голос. — Алло! Говорите, пожалуйста!

Катерина молчала. Женщина… Жена? Любовница?

— Вас не слышно, — озадаченно произнесла неизвестная.

— Кто там? — услышала Катя голос Андрея.

— Не знаю, — отвечала женщина, — молчат… Может это тебя, Андрюшенька?

— Мама, мама! — издалека запищал детский голосок.

— Иду, дорогая! — отозвалась женщина. — Алло?

На глаза Катерины навернулись слезы. Она медленно положила трубку. Ну, вот и все.

— Катька! — раздался под дверью пьяный вопль мужа. — Ты скоро там или нет?! Пиво давай!

— Сволочь, — тихо сказала Катерина и крикнула:

— Одеваюсь!

— Ну-ну!