Уйти на Запад

А вот с бриллиантами было хуже. То есть, конечно, мистер Айзек был не прочь приобрести их по дешевке, но Оливия не высказывала желания их по дешевке продавать. Может быть, где-нибудь в Нью-Йорке за камни и можно было выручить настоящую стоимость, но на Юге предметы роскоши фантастически обесценились.

Пока Оливия обсуждала с мистером Айзеком финансовые перспективы, я вспомнил, что мне надо бы купить запонки и попросил еще более младшего мистера Льюиса, Соломона, показать что-нибудь недорогое. Юноша тут же заверил меня, что при существующих ценах я могу себе позволить по-настоящему достойные вещи, но я его оборвал:

— Я собираюсь вернуться в места, где могут убить за лишний доллар в кармане. Так что я бы предпочел что-нибудь дешевое и неброское. Я, в конце концов, не пароходный шулер.

Юнец с кислой миной показал мне запонки подешевле, и я выбрал скромные серебряные с розовыми перламутровыми вставками, продемонстрировав, несомненно, свой плохой вкус. Пока расплачивался, зацепил краем глаза что-то непонятное в футляре, поэтому повернулся и рассмотрел повнимательнее.

— Вечное перо, — без особого энтузиазма сообщил мне юноша, решивший, что покупатель из меня хреновый.

— Прямо-таки вечное?

Я не мог поверить глазам: в этом веке, оказывается, уже существовали авторучки! Я-то полагал, что здесь пишут исключительно гусиными перьями или вставочками с железными перьями, ничего более навороченного мне не встречалось. И вот на тебе!

— Оно дорогое, — на всякий случай предупредил юноша, заметив мой интерес.

— Сколько?

Соломон назвал цену и честно добавил:

— Обычным пером писать удобнее.

Ну это смотря кому. Я вроде и писал редко, но необходимость чуть не через слово макать перо в чернильницу меня раздражала. Прикольно, конечно, но когда не развлекаешься, а по делу пишешь – жутко выводит из себя. Я прикинул: остатков моего жалования хватит на пароходный билет до Шривпорта, а там как-нибудь и без денег перебиться можно. В крайнем случае, займу у Нормана.

— Беру! — решительно сказал я.

Потом я проводил мисс Оливию домой и отправился разузнавать, когда ближайший пароход до Шривпорта. На пристанях удалось разобраться без переводчика; все-таки английский язык в городе понимают. Оказалось – сегодня вечером пароход есть, и пассажиров берут, так что я заторопился назад за своим саквояжем.

Узнав, что я вот-вот уезжаю, Оливия очень удивилась.

— Но мы же не успеем!

— Что не успеем? — оглянулся я, занятый укладыванием в саквояж моих джинсов.

— Поделить бриллианты, — тихо сказала Оливия.

Я выпрямился и посмотрел на нее.

— Я обещала вам половину, — напомнила она.

— А я не обещал вам, что возьму, — возразил я. — О чем спорить? Если б бриллианты принадлежали не вашей бабушке, а какой-нибудь совершенно незнакомой маркизе, я бы ничего не имел против дележа. А так – я что, грабитель, что ли? Отбирать у вас половину наследства только за то, что помог его найти? Да вы и сами в конце концов нашли бы.

— Нет, — ответила она. — Потому что те люди приехали бы из Канзаса с письмом. И мне ничего бы не досталось. А вы специально приехали, предупредили, потом еще до Нового Орлеана помогли доехать, хотя вам совершенно сюда не надо было… Какой же это грабеж?

— Самый настоящий, — сказал я. — Мне так кажется.

И вот сутки спустя я сижу на прогулочной палубе парохода, полистываю прихваченную в дорогу книжку Эдгара Алана По и посматриваю на Александрию-не-на-Ниле. Смотреть особо не на что: несколько месяцев назад город был сожжен отступающими северянами, и только католический собор остался торчать в центре пепелища. Жители большей частью разбежались, но наиболее упертые остались в убогих времянках. Несмотря на то, что война давно считалась оконченной, отстраивать город по новой они вроде бы не спешили. А может быть, решали пока вопрос, стоит ли расчищать пожарище или проще будет построить дома на новом месте.

Выше Александрии Ред-ривер становилась ограниченно судоходной, там были пороги и суда с большой осадкой в низкую воду не могли их проходить. В прошлом апреле несколько ганботов северян застряли там и никак не могли выбраться в Миссисипи. Пришлось срочно построить дамбу и поднять уровень воды в реке, чтобы увести корабли от обстрела конфедератскими пушками. Однако нашему пароходу мели не угрожали: и осадка была меньше, и в Луизиане как раз наступил сезон гроз и ливней, а уровень в низовьях Ред-Ривер зависел не столько от того, сколько воды приходило с верховьев, сколько от полноводности речек и ручьев, впадавших в Ред-ривер здесь, в Луизиане. Так что до Шривпорта мы добрались без проблем. Я поймал попутку… э-э-э… то есть, конечно, напросился в фургон к военным и мы довольно живо, если учесть гужевой транспорт, покатили на восток, туда, где Норман, единственный из нас всех, честно отрабатывал зарплату.