Уйти, не оставив следов

– Да. Но бабуля не предупредила маму о возможной опасности. Она и в скупку пошла, никому не сказав о споре. По словам мамы, оценщик повел себя странно. Долго рассматривал брошь в лупу, потом листал какой-то каталог или альбом. Потом заявил, что дает за вещицу тысячу рублей. Мама с подругой растерялись: девушки не ожидали, что прозвучит такая крупная по тем временам сумма. И ведь на самом деле брошь продавать никто не собирался. Мама отказалась. Оценщик повел себя еще более странно: сразу увеличил сумму до двух тысяч, все время вытирал потеющий лоб сильно трясущимися руками. Когда мама твердо потребовала свою вещь назад, ювелир стал спрашивать ее адрес и настоятельно предлагать номер своего телефона, вдруг они передумают. Телефон мама взяла, но адрес сообщать не стала, по крайней мере, она так рассказала бабушке. И тут бабуля испугалась не на шутку, сразу вспомнила предостережения матери, но было поздно. Родители разбились на машине через день после похода в скупку. Перед смертью бабуля покаялась, что винит себя в их гибели.

– Почему она сразу связала аварию с брош кой? Это могло быть простым совпадением.

– Много странностей и несоответствий было в той аварии. Погода хорошая, трасса сухая, дневное время, видимость отличная. Идущий навстречу грузовик вдруг выезжает на их полосу, лобовое столкновение, «Жигули» родителей всмятку, мама и папа оба мертвы.

– А что водитель грузовика говорил?

– Он скрылся с места аварии. Саму машину угнали пару дней назад с какой-то стройки.

– Да, похоже на «заказ».

– Не то слово. Бабушке знакомый гаишник сказал, не под протокол, что кабина внутри грузовика вся протерта, включая руль. Никаких отпечатков пальцев.

– Плохо искали. Иногда они забывают посмотреть на капоте, особенно под крышкой.

– Думаю, никто и не старался особо. Но, как ты понимаешь, это уже не важно.

– Ну да. Прости, продолжай.

– У бабушки вообще сложилось впечатление, что органы правопорядка спустили это дело на тормозах. Водителя грузовика никто не искал. Авария, каких тысячи бывает на дорогах, так что просто закрыли дело через время. Но и это еще не все. В тот день на маме был надет голубой кримпленовый костюм. Пиджак украшала брошка, исполненная в виде камеи: подделка под слоновую кость с эмалью. Так вот, брошь пропала. Причем была не потеряна, ее содрали с мертвой или умирающей мамы, вырвав клочок ткани на пиджаке. Представляешь, с какой силой нужно дернуть, чтобы плотную ткань порвать, да еще не по шву?

– Думаешь, был заказ забрать у женщины брошь, а описания броши не имелось? Или вор взял, что было, особо не разбираясь? Дилетантство какое-то.

– Неизвестно, как это произошло, но, согласись, трудно предположить, что медики, как правило, образованные и неглупые люди, могли позариться на копеечную безделушку.

– Да. Тем более что и у врачей, и у гаишников была возможность аккуратно снять брошку, расстегнув замочек. И что сделала бабушка?

– Она была очень умной женщиной. Понимала, что дочь с зятем не вернешь, а внучку и себя спасать надо. И бабуля придумала довольно тонкий ход. Поднимать шума не стала, но заявление о пропаже с пиджака дочери броши, семейной драгоценности, написала. И в заявлении дала описание не копеечной безделушки, которую украли на самом деле, а старинной броши, надежно спрятанной в тайнике.

– Действительно, умно. Вещь пропала, от вас должны были отстать.

– Бабушка все равно боялась. Продала добротный дом, купила небольшую квартиру, тоже в Тарасове. И адрес сменила, и всем любопытным объясняла: нам с внучкой такой громадный дом не нужен, да и жить на что-то надо. На самом деле у бабушки еще осталось немного купеческих золотых монет, так что мы не нуждались. Когда пришла пора учиться, бабушка отправила меня в Ворошиловку, ну это ты знаешь. А тогда, в больнице, она рассказала, что не было ей покоя со дня гибели моих родителей. Периодически казалось, что замечает одних и тех же людей в разных частях города.

– Слежку?

– Именно. А несколько раз бабушке чудилось, что кто-то обыскивал квартиру. Ну, знаешь, такое ощущение бывает зыбкое, почти на уровне подсознания. Вроде все как всегда, но со своего обычного места немного сдвинута любимая вазочка, половичок в ванной лежит как-то боком.

– Книга, оставленная на диване, теперь лежит в кресле? – подхватила я.

– Примерно так, мелочи, на которых заостряешь внимание, если всегда настороже.

– Думаешь, за бабушкой продолжали наблюдать?

– Периодически, вне всякого сомнения. Умирая, она просила быть очень осторожной и хранить тайну ото всех. Так что прости, тебе я тоже ничего не говорила. Не потому, что не верю, просто сначала пребывала в шоке и от услышанного, и от смерти бабули, а потом не знала, как сказать, позже и вовсе решила, что так будет лучше.

– Что ты, Оля, я все понимаю и не в обиде. Скоропалительно уехала работать в Москву ты тоже поэтому?

– Бабушка просила, как получу диплом, бежать как можно дальше из Тарасова, а лучше из страны.

– Что ты в итоге и сделала.