Уйти, не оставив следов

– Я вышла из гостиницы, за мной увязался топтун. Вычислила его сразу и на удивление легко. Сначала я заподозрила в происходящем подвох. Что это прием такой, когда один агент светится, а другой тем временем следит тайно. После того как убедилась, что топтун один, попыталась уйти, как в школе учили.

– Хорошо, а дальше.

– Потом провал. Не могу сказать, сколько времени прошло, но очнулась я в каком-то тупиковом проулке, вся перепачканная в грязи и крови.

– Где это было?

– Недалеко от станции метро «Маяковская».

– Так, это центр. И что дальше?

– Ничего. Перебралась в соседний двор, нашла открытый чердак. Отсиделась там до темноты, потом стала сюда добираться, пешком, разумеется.

– Оля, ты молодец. Действовала грамотно, а с провалами в твоей памяти мы разберемся.

– Я так устала от этого всего.

– Вот и отдыхай. Мойся, приводи внешность в порядок. Генка приготовил перекусить. Хочешь, принесу прям сюда?

– Спасибо, уже согрелась, лучше домоюсь и приду на кухню.

Пока Оля не вышла из ванной, мы с Генкой обменялись короткими тревожными репликами. Состояние подруги беспокоило не на шутку. Отключение сознания один раз в жизни на фоне пережитого стресса – это не страшно, такое редко, но случается. А вот повторение подобного, снова в состоянии стресса, может означать определенную систему. И не сулит радужных перспектив. Оля жила в страхе годами, может ее мозг таким способом борется с нервными перегрузками?

Остаток вечера мы с друзьями совещались, обговаривали дальнейшие планы. Было решено, что завтра Гена улетает в Тарасов. Я решила немного задержаться, чтобы расследовать смерть Морозова, и подруга поддержала такое решение.

* * *

Пользуясь тем, что квартира Генкиного приятеля не засвечена, ранним утром следующего дня мы проводили Петрова в аэропорт. Перед отлетом Генка нервничал, вытребовал обещание не задерживаться, помнить, что мы на «чужой земле», а рядом бродит жестокий убийца.

Потом мы с Олей отправились на железнодорожный вокзал и взяли билеты на электричку до Пушкино. По сведениям, полученным от Клавдии Антоновны, сегодня утром в этом городке на Казанском кладбище состоятся похороны Павла Петровича.

Сегодня слежки не наблюдалось, около дома и возле аэропорта было спокойно, и по городу мы передвигались свободно. Я допускала мысль, что агенты, потерявшие нас, устроят засаду на кладбище. Но приходилось идти на риск. Оставалась маленькая надежда, вдруг получится достучаться до совести племянника Морозова. Правда, вероятность, что мальчишка знает что-то полезное, мизерная, ведь они почти не общались. Просто будет лучше, если мы не допустим закрытия дела. Менты и так работают спустя рукава, а в данном случае и копать ничего не будут, просто сдадут папку в архив и забудут о старике.

Сегодня с самого утра светило солнышко сквозь редкие облака, но после десяти часов небо заволокли тяжелые, низкие, свинцовые тучи. Когда мы сходили с электрички, в воздухе пахло приближающимся дождем.

– Мы промокнем до нитки, – заявила Оля, отворачиваясь от пронизывающего ветра.

– Не промокнем! – Я тряхнула объемной сумкой, захваченной из дому. – Пошли вон в то кафе. По виду приличное, значит, должен быть просторный туалет.

Дамская комната в заведении оказалась действительно просторной и почти чистой. Мы заказали чай с булочками, сразу рассчитались и со спокойной совестью заперлись в туалете.

– Женя, ты проголодалась? Зачем мы вообще сюда пришли? – недоумевала подруга.

– Нас будут ждать на кладбище. Но если повезет, не узнают. – Я быстро раскладывала на столике у умывальника припасенные вещи. – Доверься мне.

– Ладно, колдуй, – улыбнулась подружка.

Я убрала светлые локоны Оли под парик с черными волосами средней длины. Потом, налегая на темно-серые тени, черный карандаш и светлый тональный крем, внесла коррективы в ее макияж.

– Теперь, дополнив образ длинным черным плащом и зонтом того же цвета, мы убили сразу двух зайцев. Значительно утеплились и получили скорбящую девочку-гота.

– Она не скорбящая, просто страшная. – Оля недоверчиво разглядывала свое изображение в зеркале.

– Сейчас будет, не торопись. – Я нанесла на свое лицо крем, который создает искусственную пигментацию, а когда подсыхает, стягивает его, получается полная иллюзия старческой кожи со множеством мелких морщинок. Потом повязала на голову платок, прямо поверх брюк надела длинную юбку из плотного трикотажа и накрыла все это великолепие бесформенной плотной накидкой в мелкий цветочек. Постояла перед зеркалом, оценивая видок, набросила накидку прямо на голову, плотнее закуталась и немного сгорбилась, словно под тяжестью прожитых лет.

– Откуда у тебя эти ужасные вещи?

– Наверно, от бабушки Генкиного друга остались. В квартире нашла, одолжила ненадолго, – прошамкала я, репетируя старушечий голос. – Теперь, внученька, бери меня под руку и веди тихонечко старую развалину на кладбище.