Уйти, не оставив следов

– Эжени, я готов поставить диагноз, но, чтобы не повторяться, сначала выведу из транса миссис Ландри.

– Хорошо.

Мистер Смит задействовал оговоренную в начале гипнотического сеанса установку, велев Оле проснуться. Она, разумеется, не помнила ничего из сказанного, поэтому Генри включил для прослушивания запись с диктофона. Мы прокрутили ее несколько раз, пока ошарашенная подруга пришла немного в себя и осознала, что произошло.

– Мистер Смит, вы понимаете, что сделал со мной этот «наставник»?

– Догадываюсь. Вас подвергали гипнотическому воздействию. Разумеется, не могу сказать, какие именно были применены внушения и методы. Но основной вывод однозначен – во время учебы в Ворошиловке вам привили физические умения и знания боевика, а во время гипноза внедрили психические навыки.

– То есть Оля могла стать солдатом без принципов, сомнений, переживаний?!

– И без угрызений совести, – подхватил Генри, – практически машиной для убийства.

Подруга сидела в кресле, опустив в пол глаза, пальцы ее рук, сложенных на коленях, мелко подрагивали.

– Так что эти провалы… – начала она.

– Вероятно, да. Простите, мне очень жаль, но скорее всего, когда ваше сознание отключалось, вы превращались в созданного этими людьми солдата.

– Скажите, а что могло запустить дремавшие все эти годы установки?

– Да! Почему именно сейчас?! Раньше ведь ничего подобного не происходило! – встрепенулась Оля.

– Точного ответа я дать не могу. Может, он хранится где-то в глубинах вашей, миссис Ландри, психики. Обратите внимание, на записи слышно, мне приходилось проводить вас через несколько искусственно созданных барьеров.

– То есть этот наставник под гипнозом запретил Ольге вспоминать или говорить о нем и его методах работы?

– Да. Могу предположить только, что это может быть кодовое слово или фраза, обычно они служат запуском внедренных навыков. Но, как вариант, могла быть реакция на сильный стресс или обострившееся чувство самосохранения.

– То есть Оле что-то угрожало в этот момент? А физическое воздействие, удар например?

– Вполне возможно, что на миссис Ландри напали. Может, даже, – немного подумал доктор, – да, сильный удар по голове способен сыграть роль катализатора.

– Значит, я представляю собой угрозу для окружающих? И нуждаюсь в строгой изоляции?! – нервно воскликнула подруга. – Скажите, чем это лучше, чем быть буйнопомешанной?!

– Ну что вы, Оленька! Думаю, что окружающие рядом с вами в полной безопасности, по крайней мере до тех пор, пока вам или вашим близким ничего не угрожает. Ваша ситуация нетривиальная, но отнюдь не безвыходная. Мы проведем несколько сеансов гипноза, и все нормализуется. Быстрого результата не обещаю, сначала нужно разобраться в методах этих умельцев, но, думаю, что у нас обязательно получится. В крайнем случае я постараюсь внедрить в вашу психику запрет на убийство, причинение серьезного вреда человеку. Метóду можем разработать сами, нужно пробовать, и все получится.

– Значит, мне придется жить с этим всегда? С установкой, внедренной в мозг?

– Повторюсь, такое решение будем принимать только в крайнем случае. Может, выйдет нейтрализовать внушения, полученные много лет назад. Но наблюдаться у специалиста, по возможности избегать стрессовых ситуаций, боюсь, будет нужно всю оставшуюся жизнь.

Мы простились с мистером Смитом до завтрашнего утра и покинули офис. После недолгих размышлений вызвали такси до Саутгемптона.

Сначала Оля молча терзалась: побледневшая подруга заламывала руки, часто, прерывисто дышала, как больное животное. Широко открытые глаза ее наполнялись слезами.

Я поняла: пора брать ситуацию под контроль, или у подруги начнется истерика.

– Оля, ты должна понимать, что не виновата в произошедшем!

– Знаешь, о чем я вспомнила в первую очередь? – неожиданно спокойным голосом спросила подруга.

– Когда? – уточнила я.

– Как только Генри объяснил, что они со мной сделали.

– И о чем?

– Сначала мне вспомнились сбитые костяшки пальцев. И разумеется, кровь на моей одежде. Женя, подозреваю, я убила следивших за мной агентов.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Пауза затягивалась. Я молчала, понимая, что возразить особо нечего, потому что догадалась обо всем чуточку раньше. Еще в Тарасове Генка описал травмы мужчины, погибшего на стройке. Его нос был сломан с такой силой, что кость вдавилась в мозг. И травмы на руке подруги соответствовали повреждениям нападавшего. И кровь на одежде Оли тогда, в Питере, ее было довольно много. Агента со шрамом зарезали в подворотне. Сегодня, в кабинете доктора, сложилась полная картина. Я должна была давно понять, может, даже догадывалась, только не могла, не хотела поверить.

Теперь многое проясняется. Подозреваю, что Оля причастна и к смерти свекрови. Скорее всего, они поссорились. Более того, во время ссоры двух женщин что-то произошло, что и запустило дремавшие все эти годы установки, вот почему Оля не помнит ничего о тех событиях.

– Ты не виновата. Боевик просчитал и устранил угрозу простым и доступным способом.