Уйти нельзя остаться. Кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы в кинопрофессии

Это неприятная ситуация. Хотя сначала парадоксальным образом кажется классным, что у тебя много работы, которую ты ждал всю жизнь. Это та самая ловушка, тот самый парадокс. Сценаристы обычно увлекающиеся личности, они верят, что все получится, поэтому часто могут оказаться в ситуации бесконечного дедлайна.

У меня, по счастью, была лишь пара таких кратковременных моментов. Я знаю, что это за ощущение, поэтому ни в коем случае не хочу его повторения. Баланс достигается тогда, когда ты постоянно работаешь и при этом не чувствуешь, что ты в аду; соблюсти баланс важно и сложно, особенно для человека, который еще не понял, как распоряжаться своим временем.

А самая сложная вещь в работе, на мой взгляд, — это просто начать писать. Это всегда почему-то очень сложно. У меня до сих пор боязнь пустой страницы. И всегда, какой бы сценарий я ни начинал, когда бы я его ни писал — десять лет назад или сейчас, — у меня повторяется один и тот же цикл. Я начинаю мучительно писать что-то, на это уходит много времени, особенно на первые страницы. И только когда есть уже треть сценария или история приближается к середине, вдруг набираю ритм. Как только я написал половину, я понимаю, что нужно скорее закончить, ведь есть уже целая половина! После ускоряюсь, иду-иду, а в конце уже совсем лечу. Последние дни — приятные. Встаю утром не с обычным чувством: «Блин, надо писать с утра», а с мыслями «Уау! Я могу сегодня закончить эту историю!» У некоторых моих друзей ровно наоборот: они начинают с удовольствием и летят, а когда дело подходит к концу, понимают, что все разваливается, и у них начинается паника.

■ ■ ■

Если говорить о сценарной работе, да и о режиссерской — мне кажется, в ней действительно много мифов. Мифов скорее зрительских, чем тех людей, которые занимаются кино. Мы до поры до времени поддерживаем эти мифы, а потом вдруг понимаем: это просто работа и ее просто нужно делать. Люди, которые ждут вдохновения или задают вопросы о музе, неправы, это все чушь. Если поговорить с действующими сценаристами, с теми, кто давно этим занимается, они скажут: «Ты просто встаешь и работаешь».

Есть великолепное чувство — я его называю flow — когда ты попадаешь в зону, где у тебя все вдруг получается. Это чуть-чуть мистический опыт. Твои герои начинают разговаривать сами. У меня бывает так: сажусь с утра, мучаюсь часов пять, и в какой-то момент начинает казаться, что я забыл, как работает русский язык, как слова складываются в предложения. Думаю: «Ну вот, микроинсульт сейчас будет. Может, нужно уже скорую вызывать?» А потом вдруг меня уносит.

Обычно это происходит по вечерам. Мне достаточно тяжело писать днем. Я все же пишу, но это процесс нелегкий. Хорошо получается переписывать или редактировать, но писать днем с нуля текст — сложно. А вот вечер — мой самый плодотворный период, примерно с семи до одиннадцати. Раньше я писал по ночам — ночами тоже можно попасть во flow. Но, несмотря на дедлайны, я теперь и не вспомню, когда в последний раз писал глубокой ночью.

У каждого есть свои практики, свой ритм, свои ритуалы, способы привести себя в состояние, в котором работа идет продуктивно. Ожидание музы уходит, если ты пишешь каждый день, а я пишу более-менее каждый день. Писать — это не всегда про сценарии, это часто изучение материала: ресёрч, синопсисы, поэпизодники, концепции сезонов и т. д. Ты создаешь много разного текста, включая письма продюсерам, и это все — сценарная работа.

Ресёрч — мой любимый этап. Почти во всех историях нужно что-то изучать. Либо урановую индустрию, либо медицинские процедуры, либо, если занимаешься исторической темой, — какой-то конкретный период. Последний фильм «Серебряные коньки» я писал относительно быстро, но четыре или пять месяцев перед этим читал огромное количество литературы — от учебников по истории до описания праздников в царской России. Мне нравится читать специфическую литературу, которую никогда в жизни не станешь читать просто так. «История феминизма и суфражистского движения» — такую книгу вряд ли читают без необходимости. «История зимних ярмарок на замороженной Темзе», которую мне покупали в Америке и отправляли курьером, — это совсем уникальная вещь. А еще мне безумно понравилась книга «Придворный этикет конца XIX века» с описанием всех ритуалов, c пояснениями, что значило быть светским человеком в то время. Прочитал я ее только благодаря проекту. Со временем я понимаю, что многое вообще не надо придумывать, просто надо найти, понять, очистить, придать форму. Такого никогда не выдумать самому — и не надо. Потому что ты выдумаешь какую-то ерунду, ни на чем, скорее всего, не основанную.