Уйти нельзя остаться. Кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы в кинопрофессии

И вот я специально поступил во ВГИК, чтобы что-то поменять внутри себя, в своей черепной коробке. Я практически не узнал новых вещей с технической точки зрения, зато получил много другого. Я учился у Вадима Ивановича Юсова. Шесть лет, проведенные на его курсе, были очень значимыми, словно у меня произошел взлом мозга, и я стал совсем иначе смотреть на свою работу, больше замечать и лучше понимать свою профессию. Это был новый толчок.

Я рассказал про кризисы в работе оператора — режиссерские кризисы совсем другие.

Однажды я стал режиссером. Мне позвонили знакомые ребята, пригласили в проект — с отличным сценарием и прекрасными условиями. Я спросил, кто режиссер, они ответили. Я знал этого человека и когда-то с ним работал. Он пофигист, и его интересуют только деньги. Это чувствовалось и на площадке, и в его отношении к продукту, поэтому я отказался и просто так добавил: «Раз так, давайте режиссером буду я». Ляпнул, а они перезвонили мне через три дня и сказали, что согласны.

Мне как оператору всегда казалось, что режиссером быть легко, что это элементарно. А теперь скажу так... После любого проекта, над которым я работал как оператор, мне бывало достаточно двух недель, чтобы выдохнуть. Я уезжал куда-нибудь отдыхать, возвращался, и все — у меня было море творческих сил, я мог и хотел работать. После того как я отснял свой первый проект как режиссер, я полгода не хотел видеть людей. Я стал социопатом, совершенно безразличным ко всему, мне было просто хреново. И я не понимал, что со мной. У меня в голове происходили какие-то вакуумные взрывы, я просто сходил с ума.

Это очень тяжело психологически. Ты аккумулируешь все, держишь все в уме, ты ответствен за всех и, самое главное, за качество продукта. Оператор ответствен за картинку, за красивый рассказ истории. А режиссер, помимо этого, отвечает за все прочее. И это сильно давит. Психологически оператору в сотни раз легче, чем режиссеру.

Я даже перестал рассказывать анекдоты про режиссеров. Стал еще лучше к ним относиться, намного глубже их понимать. Это очень сложная и неблагодарная профессия, психологически и физически. Это тяжело выдержать, если ты не пофигист.

Говоря о трудностях кинопрофессии, в первую очередь думаешь о работе команды. Успех в кино во многом зависит от того, как ее члены взаимодействуют друг с другом, и понимают это далеко не все. Вадим Иванович спросил нас как-то: «Что вы считаете главным в своей профессии?» И все отвечали, что главное — красиво снимать, знакомиться со сценарием и тому подобное. Тогда он спросил: «Хорошо, а как вы считаете, что важнее — качественно и красиво снять плохое кино или бездарно и немного криво — хорошее?» И мы все поняли, о чем он говорил. Ты не делаешь кино один. Кино делает большая команда. В принципе, даже будучи топовым оператором, ты можешь гениально снять плохое кино. Я видел шикарно снятые, стильно и красиво рассказанные плохие фильмы. Когда вы снимаете картину, в ней должно быть все прекрасно, начиная со сценария. И ты должен понимать, что кино делает одна семья.

Я снимал картину с классным сценарием — меня позвал режиссер-дебютант. Шел подготовительный период, выбор локаций, раскадровки, пробы, разбор сценария. И у режиссера возник конфликт с исполнительным продюсером. Но вдруг со мной захотели встретиться продюсеры и административная группа. Они сказали: «Режиссер еще начинающий и не понимает. У нас нет денег. Нажми на него своим авторитетом, а мы подтянемся». Я им ответил: «Вы не поняли самое главное. Меня позвал режиссер. Я всегда буду на стороне режиссера. Я всегда буду за тем, кто хочет сделать картину, кто видит ее и понимает, и не буду ни на кого нажимать. Извините, вы не к тому обратились». Они очень расстроились. Я понимаю, что они считали деньги, но им было неинтересно делать хорошее кино. Это были не те люди, для которых говорил Юсов. Вот и все. И это для России частый случай.

Я продолжу говорить о трудностях в сравнении. В Литву за последние десятилетия пришло много продюсерских компаний, американских и европейских. Процесс отстроен идеально. Результат очевиден: например, «Чернобыль» снимался в Литве, практически вся съемочная группа — литовская. Также снимались, но пока, к сожалению, остановились еще три проекта Netflix. В Литве снимают «Очень странные дела» и много сильных голливудских проектов.

Я работал с англичанами, немцами, итальянцами, шведами, разными иностранными съемочными группами. И я всюду видел некоторые национальные различия, но в целом все налажено и прекрасно работает. Индустрия в России построена иначе, чем на Западе. Когда я приехал в Россию, я сначала не понимал, что здесь все немного по-другому.

На любую иностранную площадку люди приходят работать, на русскую же площадку люди приходят развлекаться и дружить. Это первая беда. Мы воспринимаем съемки как островок богемы. Даже если снимаем в Сибири, в лесах при минус тридцати, все равно это немножко шоу-бизнес и немножко классно.