Уютная кондитерская в Париже

Нина спланировала свой маршрут, чтобы спокойно изучить город. Утром она, избегая оживленного движения, неспешно прогулялась по мосту, соединяющему Эйфелеву башню и Трокадеро. Что касается водителей, то для них пешеходы были лишь раздражителем, а если к тому же они ступали хотя бы одной ногой на проезжую часть, то и законной добычей. Никто, казалось, не обращал никакого внимания ни на разметку, ни на светофоры – водители машин и мопедов постоянно срывались с места, спеша заполнить освободившееся пространство впереди, как львы, бросающиеся на жертву.

Следуя карте, которую Нина нашла в квартире Себастьяна, она прошла по Левому берегу, а точнее сказать, по Rive Gauche[14], который по-прежнему ассоциировался у нее только с парфюмом. Потом некоторое время она шла вдоль широкого пространства Сены, пока не свернула налево к Елисейским Полям, чтобы посмотреть на Триумфальную арку, которая оказалась гораздо больше, чем она предполагала, а движение машин вокруг нее здесь было еще более оживленным и непредсказуемым. Не случайно же это место имело репутацию самой безумной транспортной развязки в Европе.

Наслаждаясь чувством свободы и отсутствием необходимости задавать кому-то вопросы, Нина решила зайти на ланч в один из ресторанов близ Елисейских Полей просто потому, что у нее была такая возможность. Ее брат Ник непременно уперся бы и предложил избегать главных туристических маршрутов, потому что рестораны здесь самые дорогие.

Дэн и Гейл заранее отыскали бы рекомендации на TripAdvisor, а ее мать целую вечность провела бы у дверей, изучая меню, прежде чем позволить кому-нибудь из ее цыплят переступить порог этого заведения.

Ощущая свободу в принятии решений, Нина выбрала ресторан, который ей понравился, и зашла в него.

* * *

Мидии оказались чудесными, Нина наслаждалась каждой каплей роскошного вина, которым решила побаловать себя, увидев, что большинство французов, зашедших сюда на ланч, тоже заказывают вино. Хотя Нина и наслаждалась едой, ей мешала некоторая неловкость оттого, что она за столиком одна в ресторане, заполненном людьми. Ее усадили в углу неподалеку от туалетов. Чтобы не чувствовать себя уж совсем одиноко, Нина начала копаться в телефоне и чуть не выронила его, когда он вдруг зазвонил.

– Себастьян, привет.

– Нина, у нас проблема. Мне понадобилась срочная поставка товаров в другой мой ресторан, и я попросил моего поставщика срочно выполнить этот заказ. Новый шеф захотел опробовать некоторые рецепты. Но это значит, что сегодня они не смогут поставить свежие ингредиенты в кондитерскую. Ты должна съездить к ним и купить что надо.

– Сегодня? – Нина посмотрела на часы. – А завтра они не могут доставить?

– Сегодня будет лучше. Не люблю все откладывать на последнюю минуту. Если, конечно, для тебя это не слишком большая проблема.

Нина заскрежетала зубами. Этот тип прекрасно умел пользоваться уничижительным сарказмом.

– Я это понимаю, но… – Она понятия не имела, где делать закупки. Нельзя сказать, что Париж был напичкан супермаркетами «Теско»[15]. Можно ли было купить эти ингредиенты где-нибудь близ кондитерской? Но Нина ни за что не стала бы спрашивать это у Себастьяна.

– Какая-то проблема?

– Нет, – сказала Нина. – Абсолютно никакой.

– Отлично, тогда увидимся завтра. Ты не забыла, что должна приехать за мной в отель? Я попросил швейцара вызвать такси на половину девятого. Трафик в Париже хуже некуда, так что смотри, не опаздывай.

Глава седьмая

Нина попросила электронный ключ от номера Себастьяна, и та же девушка-портье, что и в прошлый раз, посмотрела на нее, словно говоря: «Опять ты?»

Она постучала, чтобы не застать Себастьяна врасплох за какими-нибудь делами, но не успела провести ключом по щели, как дверь открылась. Нина отскочила от испуга.

– Вы не Себастьян, – сказала она, делая шаг назад и заглядывая в темно-карие глаза. – Ой, это вы!

Это был тот красивый и похожий на французского актера мужчина, которого Нина видела в вестибюле, когда ползала там на коленках.

– А, так вы та самая дама с капризным чемоданом и…

– Это были не мои, – сказала она. – Это все вещи Себастьяна. Я их просто привезла ему.

На его щеке появилась озорная ямочка – свидетельство того, что он пытается скрыть улыбку.

– Он наверняка нашел им применение в его нынешнем состоянии.

К счастью, его неожиданный шотландский акцент с перекатывающимся «р» позволил ей сменить тему.

– Так вы шотландец, – сказала Нина. Он ей казался французом с головы до пят.

– А мой килт я оставил сегодня дома, – шутливым голосом проговорил он; теплая, дружеская улыбка, расплывшаяся по его лицу, сделала его куда как более приземленным и менее кинозвездным.

Не улыбнуться ему в ответ было невозможно.

– Извините, я решила, что вы француз. Вы, вероятно, друг Себастьяна, менеджер.

Несмотря на формальный костюм-тройку, улыбающийся ей Алекс все равно не был похож на менеджера. С этой его шаловливой улыбкой он больше походил на проказливого школьника-переростка.