Уютная, родная, сводная

красила, но Марк-то точно знал, что Лопоушка спустит шкуру с дочери за такое

самоуправство. Катерине было четырнадцать лет, хотя на вид, дай бог, двенадцать...

и ни она, ни её мордашка, ещё не покрытая всеми прелестями подросткового

периода, не знали даже лёгкой косметики, какая уж тут покраска волос. - Катерина,

- Марк попытался состроить строгое лицо, видимо, перестарался, почти чёрные

глазёнки Кати стали как тарелки на стене кухни, которые постоянно привозил отец

из путешествий, чаще - свадебных. - Давай, говори, что случилось, вдруг я смогу

помочь. - Нет, - отвернулась. - Почему? - Да что ж могло приключиться у этой худой

силявки, влюбилась, что ли? - Хххммм. - Хватит вздыхать, сейчас маму позову, -

Катерину подбросило на стуле, и она с ужасом смотрела на Марка. - Вот, - наконец,

протянула какую-то тетрадку, тёплую, всё это время Катя старательно грела

школьный дневник пятой точкой. - Дааааааа, - горе так горе, думал Марк, три

двойки по математике за неделю... Вздыхать-то из-за чего? В четверти вытянут на

трояк, и ладушки. В их тридцатке всех вытягивали, а Катерина была старательным

ребёнком, эдаким образцом для подражания. Аккуратная, воспитанная, вежливая,

да ей учителя сами этот трояк нарисуют, подправив пару запятых в контрольной. -

А сегодня пятница, - резюмировала Катерина, - мама дневник смотреть будет. -

Потеряй. - Пятницу? - Дневник, - Марк заливисто засмеялся. Пятницу

потерей...Робинзонша наших дней. - Нельзя, мама будет ругаться, - и вздохнула, да

так уютно, что у Марка мурашки появились в районе поясницы. - Тогда будем

исправлять твои двойки, а мама ругать не станет, - твёрдо пообещал Марк.

Исправлять... знал бы парень, в какую он авантюру ввязывается. - Что ты не

понимаешь? - спросил Марк, листая учебник по алгебре. - Всё. - Такого не бывает,

что-то ты понимать должна. Оказалось, и вправду «всё». Катерина смотрела на

простые линейные уравнение, как узбек на китайскую грамоту, даже в счёте до

десяти, думая, что её не видят, перебирала пальцами! Она определённо была

уникумом. Вот таким вот - беспросветно бестолковым! Через месяц регулярных

занятий Марк швырял по комнате стул, через два порвал учебник, через три хотел

удавиться, через полгода Катерина знала все корни русского мата, пряталась за

спину приходящего за другом Сафрона, пока Марк грозился убить эту тощую

силявку, а через год, о чудо, Катерина сама написала контрольную на трояк. Он был

натянут за уши, но там было четыре верно решённых примера и начало задачи...

потом она, конечно, запуталась, но начала-то, начала правильно! Марк был горд!

Лопоушка смотрела на него едва ли ни как на бога, жалуясь на Катину

несобранность и невнимательность, а отец одобрительно хлопал по плечу.

Молодец, дескать, парень, сестре помогаешь. Марк бы бросил эти занятия ещё

после первого раза, первый порыв прошёл моментально, но карие, почти черные

глазёнки смотрели с такой виной и обречённость, что он купился. Как младенец на

яркую погремушку. Но младенец хотя бы получал удовольствие от перезвона в

ярком пластике, что получал Марк, он не знал. - Тебе воздастся, - зубоскалил

Сафрон. - Убью, - шипел Марк со злостью, бросая очередной предмет в стену.

Катерине было шестнадцать, может, она даже превращалась в интересную девушку,

но Марк этого не видел. Да и как увидишь? Вечно широкие балахоны, ноль

косметики, и худющая, как Лопоушка. Лопоушка, правда, к своим годам обросла

какими-никакими формами, а Катерина была похожа на спичку. Никаких

округлостей. Ни спереди, ни сзади. И мордашка, чистая-чистая, как не у подростка.

Он даже как-то задумался, может, Катерина отстаёт в этом плане, мало ли... Её

подружки уже были налитыми, строили Марку глазки, проходя мимо, виляли

попами, и одну из них он пару раз ущипнул, слушая довольный визг. Катерине

вилять было нечем. Так думал Марк до летней ночи, вернее, позднего вечера. Он

собирался к подружке, с ночёвкой, скорей всего, уже никто не спрашивал и не

контролировал, где бывал Марк, с кем проводил ночи. Двадцать лет. Сам себе

хозяин. - Марик, выкинь мусор, пожалуйста, - крикнула Лопоушка из кухни, и он

забрал пакет, велика ли сложность пройти по заднему двору и выполнить просьбу.

А вот вернуться оказалось сложно. Он даже сначала не понял, не придал значения.

Ну, горит свет в комнате Катерины, ну, ходит из угла в угол «сестричка», ну,

подошла к окну, что-то там поправила, горшок с цветком, что ли... любила

домашние цветы Лопоушка, видимо, и дочери передалось. Ну, стала раздеваться на

ночь. Сняла необъятную трикотажную кофту, размера на четыре больше, даже

рукава подвёрнуты. Потом нырнула вниз, видимо снимала штанишки из трикотажа,

такие же огромные. Походила туда-сюда и потянулась к футболке, надо ли

говорить, что огромной, с мордой какого-то актёра сериала, сладенького мальчика-

зайчика. Марк замер, стало интересно, есть ли на Катерине лифчик, есть там, на

что эту часть гардероба надевать? Просто интересно. Может, и не слишком

порядочно, думал Марк, ну, а что такого? Он же не трахать её собрался, просто

интересно посмотреть. Должна быть грудь, хоть парочка прыщей, но быть должна.