Уютная, родная, сводная

Катя расслабленно замерла, давая ей остыть, зная, что прикосновения будут

слишком болезненными, а потом продолжил мягко поглаживать языком, не давя,

едва касаясь, снова и снова, пока она не кончила ещё один раз, сползая по телу

Марка, бормоча что-то ему в кожу, подставляя губы под тягучие и долгие поцелуи.

Их руки переплелись, ноги, тела, души, как экзотические лианы. Тесно, жарко,

потно. Член сам скользнул, куда ему следовало, Марк лишь немного двигался,

Катерина и вовсе лежала недвижима, закрыв глаза, потерявшись где-то в

пространстве между реальностью и небылью. Долгий, тягучий, сладкий полёт,

поцелуи, шёпот, вкус виски на губах. Такой была любовь Марка этой ночью.

  Глава 13. Часть 5. Настоящее

   Марк поставил будильник на восемь утра. Аккуратно встал, выбираясь из

объятий Катерины, чтобы не разбудить, собрал то, что осталось от вчерашней

пирушки, пустую бутылку, тарелки, упаковки, один презерватив, который

использовали для анального секса, и сейчас он одиноко валялся посредине

комнаты, куда его и зашвырнул Марк, перед тем, как вырубиться. Идея с аналом

принадлежала Катерине, надо ли говорить, что Марк не слишком-то отказывался.

Как и от оральных ласк, довольно откровенных, к слову сказать. Катерина была

откровенна и требовательна в постели, а пьяная Катерина - это было нечто

фееричное, Марк решил, что к чёрту вред от алкоголя, раз в месяц необходимо

устраивать такие ночки. Уходить в полный отрыв. Наверняка, чинные и

благородные кумушки проклянут подобные развлечения, только, к счастью Марка,

Катерина не была чинной и благородной. Она была развязной, безумной,

смешливой, провоцирующей и влюблённой. Для кого-то это было недостатком, но

не для Марка. Если бы он не был настолько эгоистично влюблённым

собственником, он бы даже подумал о хорошем тройничке с Катериной, что-то ему

подсказывало, что под настроение прокатило бы, но он не намерен был делиться,

даже с женщиной. Да что там, мысль о мастурбирующей в одиночестве Кате, как

заводила Марка, так и в равной степени бесила. Он умудрялся ревновать даже к

правой руке, что, безусловно, было верхом идиотизма, которым Марк никогда не

страдал, а сейчас наслаждался им. Быстро собравшись, взяв с полочки ключи, куда

вчера положил, когда зашёл, Марк вышел на прохладу улицы. Интересно, сколько

проспит Катерина? Судя по количеству выпитого и состояния, минимум - до обеда,

значит, он должен успеть. Его колотило, как шавку, от прохлады и перепоя,

трясущимися руками он всё-таки отыскал номер Серёги и вызвонил его. Серёга

прибыл через сорок минут и молча открыл дверь машины. В общем-то, дел было не

так и много, но они были. Первое - смотаться к отцу, предупредить. Отец не

удивился раннему визиту и помятому лицу, предложил кофе и таблетку о головной

боли, выслушал Марка и согласно кивнул головой, делая необходимые звонки.

Второе - тут Марк встретил сопротивление Серёги, но звук шуршащих купюр

сыграл в пользу Марка, и Серёга согласился. Третье - самое простое, оказалось

сложной задачей. Видимо, гвоздики завозили в город только на девятое мая, а было

только второе. Объехав все возможные киоски и магазины, Марк нашёл цветы с

пушистыми шапками и тонким ароматом, да ещё в нужном ему количестве.

Продавщицу едва не хватил удар от радости, пока она волокла этот сноп из

подсобного помещения и пересчитывала, перекладывая из одной кучи в другую.

Когда Марк не говорил с Серёгой и не был занят подготовкой, он вспоминал

прошедшую ночь и был вынужден прикрывать пах курткой, сделав вид, что в

машине жарко, и именно поэтому он снял верхнюю одежду и кинул на колени. Или

думал о том, что рассказала ему Катерина этой ночью. Бесспорно, она была

достойной сменой упрямой ослицы Лопоушки. Бросив Владлена ещё зимой,

вопреки всем доводам разума, теперь она еле сводила концы с концами. Отказывать

себе - ей было не привыкать, но даже если она не будет совсем питаться и покупать

одежду, её доходов не хватает на ежемесячный взнос по ипотеке. Ей стали

названивать из банка, угрожать выселить из квартиры, судом и прочими небесными

и человеческими карами, переходя на отнюдь не профессиональный тон ведения

переговоров. Угрожали. Катерина смирилась с тем, что квартиру она просрала, но

смириться с тем, что ей придётся жить у матери, она не могла, как и не могла

снимать жильё - не многим дешевле той же ипотеки, а значит, не по карману. Надо

было искать другую работу, источники дохода, а перед решающим боем Катерина

предпочла напиться в хлам, что и делала, методично набираясь на «празднике

спорта». На вопрос, какого чёрта она не сказала ничего матери или Брониславу, в

конце концов, ему, Марку, Катерина не могла ответить ничего вразумительного,

предпочтя неистово целоваться. Сейчас Марк как никогда понимал отца с его

характеристикой Лопоушки - «упрямая ослица», и его любовью к этой женщине.

Кто сказал, что мужчина выбирает порядочную, разумную, невинную, прекрасную,

достойную во всех отношениях, всегда верную и нежную женщину? Кто

вдалбливает этот бред юным девчонкам, заставляя их забивать на свои желания и

стремления, подстраиваясь под фригидную мораль, попахивающую гнилью?