Указующий коготь (Со смертью заодно)

Наша бешеная скачка продолжалась уже целый день, и пора было подумать об ужине и ночлеге. Я решил не останавливаться в постоялом дворе или трактире с номерами внаем. Это грозило неприятностями и путнику, и приютившему его заведению. Чего стоил только мой необычный скакун. Лагат полностью переродился и не являлся более теплокровным, как не считался в понятиях обычных людей вегетарианцем. Рискованно было располагать его в общей конюшне. Охапка душистого сена осталась бы наутро нетронутой. А вот за его соседей по стойлам я бы не поручился. Как и за здоровье и рассудок конюха, который будет его обихаживать. Кони Рыцарей Тьмы редко подпускают к себе живых. И еще реже – отпускают. Поэтому я легонько натянул поводья, а когда чуткий к моей руке Лагат замедлил бег и остановился, с помощью магического заклинания «Светлого пути» обозрел окрестности на требуемом мне расстоянии.

Великий тракт проходил по Мировому древу, словно гигантская полнокровная артерия. Это сравнение усиливалось тем, что в местах отводов от него планетных ветвей, от основного сосуда отходили нити более мелких прекапилляров, отвечающих за снабжение кислородом и ресурсами миров Иггдрасиля, или, по выбранной мной аналогии, очередных нуждающихся в питании органов. Более мелкий сосуд втыкался в пункт своего назначения и тут же дробился на густую сеть артериолов и венозных протоков. Но важнейшая артерия еще не весь организм, а Великий Тракт – далеко не весь Ствол. Вокруг широкой дороги кипела и бурлила жизнь, но еще больше этой жизни оставалось за пределами обжитых и цивилизованных мест, которые начинались с приближением к транспортному пути. И если бы этой, существующей по своим законам жизни, вдруг кто–либо посторонний объявил, что ей посчастливилось зародиться поблизости от Великого Тракта, жизнь бы лишь удивленно захлопала глазами, потому что не поняла бы ни слова из сказанного. Она развернулась бы в направлении чащи и, мелькая мохнатыми бабками, скрылась вдали, продолжая недоумевать.

Ствол Иггдрасиля в месте между Ветвями Болота и Цитадели имел около пятидесяти миль в поперечнике или, если применить известную формулу расчета длины окружности – примерно триста миль в обхвате. Почти пятьсот километров жизненного пространства, где редко ступали человеческие сапоги или ботинки.

Вся ноосфера Тракта – не более десяти миль в ширину в самом своем цивилизованном месте. Рядом с крупными меновыми рынками разрастались деревни. В них жили оседлые торговцы и держатели множества злачных мест – неизбежных спутников ярмарок и базаров и вообще территорий, где на регулярной основе водятся деньги и люди, склонные их тратить. Тут же крестьяне пытались распахивать землю, мастеровые – снабжать всех желающих разным инструментом, скорняжным товаром и еще много чем другим. Гончары, разведав поблизости залежи глинозема, а если повезло, то и каолина, крутили свои круги и выстраивали на полки десятки образчиков разнокалиберной посуды. Портные и сапожники, закупив или взяв в долг у проезжих купцов несколько штук мануфактуры и дубленых кож, начинали орудовать иглами и стучать молоточками. Весь этот клубок зарождающихся финансовых взаимоотношений кормили невесть откуда появившиеся охотники и рыбаки. Тут же какой–нибудь ушлый гном или хоббит принимался варить пиво и продавать его всем желающим утолить жажду. Вроде, вчера тут еще был голый пустырь и смеялись койоты. Сегодня глянь – цивилизация!