Уха из петуха

Сергей кинулся к пылящему клубку, но было поздно. Изольда сумела самостоятельно вырваться из алчных объятий оголодавшего по ласке самца и, заорав на одной пробирающей до костей и самых глубин совести ноте, бросилась бежать сломя голову по двору, громко хлопая при этом крыльями, но не взлетая. Питбуль — естественно, — ловко увернувшись от загребущих рук начинающего птицелова, рванул за ней, и они стремительно скрылись за углом сруба. Все окрестные дворняги среагировали на дикие крики и присоединились к спонтанному концерту.

— Эх, напрасно ты его недомариновал, Михалыч, — с досадой хлопнула по забору Ниловна. — Надо было, чтоб совсем он умаялси, а тада уже и пущать.

— Да мне его вроде как жалко стало, — стал оправдываться Сергей. — Он же один вон сколько.

— Так надо было ему тады не одну курицу-то покупать, темный ты человек, а сразу пяток.

— Не порвало бы его от счастья-то? — недовольно буркнул мужчина.

— Так в том и соль, — глянула на него как на полнейшего тормоза баб Надя. — Он бы тогда не знал, на каку первую кидаться, как любой мужик, и на радостях так убегался, что неделю его не слыхать-то было бы. И куры целы, и петух при деле.

— В смысле — целы? — насторожился Сергей. — Что он может Изольде сделать? Они же птицы, природа и все такое, сами разобраться должны.

В этот момент Изольда, продолжая орать (и откуда только такая вокальная выносливость в крохе?), выскочила из-за дома и пронеслась в сторону колючих кустов в огороде, по-прежнему неотступно преследуемая петухом. Сергей сделал попытку даже пнуть того на бегу, но, само собой, потерпел неудачу.

— От ты бисова душа, — приложила Питбуля старушка. — Сами, говоришь? Щаз он тебе ее насмерть ухайдокает.

— Быть такого не может, — уже не на шутку встревожился мужчина, ощущая себя теперь каким-то извергом, бросившим девственницу на растерзание похотливому дракону. Похоже, его дебильный порыв проявить мужскую солидарность оборачивался чем-то вроде избиения младенцев. Хотя чего же еще он ожидал от этого упыря в перьях?

Изольда выскочила из зарослей и снова понеслась за дом, увлекая за собой преследователя, и Сергею даже почудилась, что она кинула на него краткий взгляд, наполненный укором и обвинением в вероломстве.

— Что же делать-то? — пристыженно вопросил экономист у всезнающей старушки.

Исправлять катастрофическое положение вещей путем раздобывания дополнительного поголовья женских куриных особей явно было поздно, а Изольду стало жалко до глубины души, она ж ему вдруг как родная стала.

— Тоха, — крикнула сохраняющая ясность мышления в экстремальной ситуации баб Надя. — Неси подсак. Ловить будем. (прим. Автора — Подсак — рыболовная принадлежность, то же, что сак, большой сетчатый сачок на обруче с держаком)

— Так у меня же свой есть, — опомнился Сергей и ломанулся к машине, где сегодняшние сюрпризы-приобретения так и лежали забытые за более насущными делами.

Пока вытаскивал и прикручивал ручку к ободу, Сергей успел заметить, что у фасадной части его забора невесть откуда появилась группа зевак, среди которых особо выделялась гражданка Петрищева. Понятное дело, такое шоу, как ловля озверелого петуха городским лохом, когда они еще посмотрят. Вот как только прознали, что тут есть на что глянуть? Видно, в деревнях на подобные вещи у всех развит супер-нюх. Сергей досадливо скрипнул зубами, представив, как его будут склонять по всем углам в случае, если чертов Питбуль опять его обставит, что, надо заметить, происходило с завидным постоянством. Но тут баб Надя тоже засекла этих аборигенных папарацци и грудью встала на защиту репутации соседа.

— Че приперлись, балаболки? — грозно гаркнула она. — Неча дома делать? А ну тикайте отсудава огороды полоть.

Видно, Ниловна тоже обладала некоей мистической силой слова, так как зрителей как ветром сдуло.

Тоха перепрыгнул через забор со своим сто раз перелатаным подсаком и с восхищением уставился на новехонький инструмент в руках у Сергея. Мужчина не стал пока упоминать, что намерен его еще много чем удивить. Чего трепаться раньше времени?

— А вы чего стали-то? — прикрикнула на них баб Надя, когда Питбуль с Изольдой навернули очередной круг по двору. — Тоха, ты его оттудава давай гони, а ты, Михалыч, здеся встречай.