Уха из золотой рыбки

Я окончательно рассердилась и собралась сказать: «Будешь приставать, вообще не поеду», но тут Маня заорала:

– Стой!

Вот! Вечно она так! То поторопись, то тормози. Я хотела было возмутиться, но тут прямо перед «Пежо» возник грязный борт с номером. Нога машинально утопила в пол педаль тормоза. Поздно.

Раздался глухой звук, потом противный треск, следом не слишком громкое «пах». Откуда ни возьмись выскочило нечто упругое и довольно больно стукнуло меня по лицу. Я уткнулась носом в пахнущую резиной преграду, понятно, сработала подушка безопасности. В ту же секунду мне на голову полился дождь из осколков.

– Вашу мать, – заорал дядька в грязной куртке, распахивая дверь с моей стороны, – так и знал! Мартышка за рулем! Ты че? Знак аварийной остановки не увидела? Выставил же чин-чинарем! Ну ты и!..

– Темно очень, – залепетала я.

– В голове у тебя сумерки, – злился шофер, – дома сиди, коли тормозить не умеешь, обезьяна.

– Сам козел, – сообщила Маня, стряхивая с себя стеклянную пыль.

– За козла ответишь, – налился краснотой шофе­рюга.

Я испугалась, только драки мне не хватало.

– Это ты ответишь, – прошипела Маня, – козел и есть! Что у тебя за знак?

– Ведро, – ответил дядька, – перевернутое.

– И как ты думал мы его в темноте увидим? – скривилась девочка.

Следующие пять минут моя дочь и водитель орали друг на друга, потом шофер осекся и с нескрываемым восхищением сказал:

– Ну, девка! Меня до сих пор только наш завгар переругать мог!

– Ты бы у нас на большой перемене погулял, – усмехнулась Машка.

Я насторожилась. Однако ну и порядки в школе, если… Но тут все мысли разом вылетели из головы, потому что я увидела… пустой салон «Пежо».

– Маня, – леденеющим языком пролепетала я, – где Гриша?

– Как где? – отвлеклась от захватывающего процесса выяснения отношений Машка, потом она повернулась и заорала: – О-о-о, Гриша!!!

Я попыталась не упасть в обморок. Значит, от удара «Пежо» о грузовик несчастный уголовник вылетел из салона через открытый багажник. Сейчас он, скорей всего, в бессознательном состоянии валяется на дороге. Со всех сторон к шоссе подступала темнота, освещения тут и в помине не было…

– Маня, – просипела я, – хватай фонарь, беги назад и указывай всем машинам, чтобы объезжали нас по встрече.

Девочка исчезла в темноте. При всей своей болтливости Маруська обладает редким качеством: в минуту настоящей опасности на нее всегда можно положиться. Маня мигом перестанет придуриваться и начнет помогать.

Я схватила мобильник и тут же отпустила его. Села батарейка.

– Что? Чего? Кто? – суетился шофер.

Я объяснила ему ситуацию. Схватившись за голову, мужик вытащил свой фонарь, и мы бросились назад. Маруська махала пучком света, сгоняя машины влево, дождь лил как из ведра, тьма была египетская, Гриши на проезжей части не оказалось, мы пробежали метров сто и остановились.

– Тебя как звать? – спросил шофер, встряхиваясь, как собака.

– Даша, а тебя?

– Колька, – ответил водитель, – не мог он так далеко улететь, видать, в кювет угодил. Эй, Гриша! Отзовись, коли жив!

Мы побрели назад, светя в овраг, наполненный жидкой грязью. И тут, отчаянно воя и сверкая мигалкой, появилась патрульная машина.

– Че у вас? – заорали менты, выбираясь на дорогу.

Мы принялись объяснять ситуацию.

– Слышь, Костян, – велел один патрульный, – перекрой там движение, а ты, Сашка, разверни машину да посвети фарами.

– Одно не пойму, – покачал головой Саша, выполнив приказ, – ну как он при таком легком ударе вылетел, да еще через зад! А? Петь?

– Он сверху лежал, – пояснила Маня.

– Головой в открытый багажник, – подхватила я.

Менты разинули рты.

– Почему? – наконец ожил Петя.

– Так вылезти хотел, – вздохнула я, – и застрял.

– Вот мы его и повезли, – влезла Машка, – по правилам, на шею красные флажки намотали!

В глазах Пети и Саши заметалось нечто, похожее на слабый страх. А вы бы не испугались, оказавшись ночью на шоссе в компании мамы и девочки, явно сбежавших из психиатрической лечебницы? Уж не знаю, как бы поступили бравые сержанты дальше, но тут Коля неожиданно воскликнул:

– Вон он, гляньте, в кювете лежит!

Преодолев около метра липкой грязи, мы подбежали к обочине.

– Точно, – отчего-то шепотом подтвердил Саша, – и впрямь с флажками на шее.

– Гриша, – кинулась вниз Машка, я понеслась за ней.

– Ты жив? – заорали мы хором.

– А че? – ответил уголовник. – Нормалек! Лежу себе, полный порядок, испугался, правда, когда вылетел, но ненадолго. Даже не ушибся, прям на сено угодил.

– Вставай, – попросила я.

– Не могу.

– Ноги сломал? – спросил тоже спустившийся вниз Петя.

– Не-а.

– Тогда что?

– Джинсы тесные, сесть не получается.

– Едрит твою вправо по кочкам, – покачал головой Колька.

– А ну, сымай штаны!

– Совсем? – спросил не слишком сообразительный Гриша.

– Нет, наполовину, – обозлился шофер, – мы тут по дороге, словно сайгаки, с фонарями мечемся, а он отдыхает себе в кювете спокойно!

На мой взгляд, Николай был не прав. Во-первых, сайгаки, эти милые, быстроногие животные, не пользуются фонарями, а во-вторых, нахождение в канаве, наполненной жидкой грязью, никак нельзя назвать отдыхом.