Уха из золотой рыбки

– Прибежали, – подхватил Вадим, – и тут подумали: а как мед вытащить? Не умеем ведь, сожрут нас пчелки. Придумали тогда…

– Я придумал, я, – перебил его Костя.

– Мы вместе!

– Нет, я один!

– Вы не ругайтесь, а скажите, в чем дело, – прохрипела Лика, – долго нам еще на холоде стоять?

– Вот мы и решили, – торжествующе заявил Вадик, – раз не можем на месте открыть, следует принести весь улей, целиком.

– Что и сделали! – подхватил Костя. – Смотрите!

Мы уставились на дощатый короб, установленный около крыльца.

– А собака зачем? – разинула рот Маринка.

– Увязалась за нами, – вздохнул Вадик, – мы уж ее гнали, пинали, а она ни в какую не отстает, бежала за нами, все ноги искусала!

– Понятненько, – протянула Лика, – значит, хотите, чтобы мы сами себе мед добыли.

Вадик глянул на Костю и робко ответил:

– Ну… мы же не умеем…

– А девчонки на пасеке выросли, – захихикала Верка.

И тут я, оглядев собаку и деревянный короб, принялась хохотать.

– Чего с ней? – удивился Костя. – Эй, Дашка, кончай ржать! Лучше придумай, как соты выковырнуть!

Но я только всхлипывала и твердила:

– Бедная собачка! Несчастное животное!

– Что с дворнягой? – разозлился Вадик. – Ну вломили ей пару раз, так сама виновата, чего за нами бежала? Слишком старательная.

И тут до остальных девчонок тоже дошло. Отхохотав, Верка повернулась к красному Косте.

– Говоришь, собака не отставала, неслась от самой пасеки?

– Ну, – буркнул тот.

– Так ей, бедняге, деваться было некуда!

– Почему? – насторожились парни.

– Потому что вы идиоты, – всхлипнула Лика, – посмотрите внимательно, вместо улья сперли собачью будку! То-то Полкан от вас не отставал. Он бы и рад убежать, да цепь не пускала. Вот испугался небось! Налетели двое, схватили конуру и потащили, да еще дерутся, лягаются…

– Вы только нашим не рассказывайте, – прошептал Костя, оглядывая конуру, – засмеют.

– Можете не беспокоиться, – заверили мы, – никому ни слова.

Но наутро, естественно, растрепали о походе за медом остальным девчонкам. Кличка Пасечник прилипла к Вадику и Косте намертво, иначе их просто не называли.

Глава 28

Чувствуя огромную усталость, я поехала в Ложкино. Ну и денек выдался, сплошная нервотрепка. Интересно, чем Лика досадила Льву Николаевичу? Почему он решил устроить жестокий спектакль? Лика никогда не вспоминала при мне имени профессора Воротникова, хотя я знала всех мужчин, с которыми она была хоть как-то связана. Может, Настя имела в виду другую Лику, когда рассказывала о женщине, от которой хотел избавиться Лев Николаевич? Но имя Анжелика не слишком распространенное, и в убийстве-то обвинили «мою» Лику! Я доехала до «Сокола» и попала в пробку. Ладно, стоять тут недолго, сейчас въеду в тоннель, потом преодолею неприятно узкий отрезок Волоколамского шоссе, попаду на МКАД, а там и до дома рукой подать. Некоторые водители злятся, оказавшись в плотной толпе чужих машин, гудят, ругаются, в пику им я давно поняла: тратить таким образом свои нервы не нужно. Я просто слушаю радио, а если движение вообще замерло, вытаскиваю из бардачка маникюрный набор и преспокойно занимаюсь руками, не терять же время зря. Кстати, многие женщины стараются не психовать в пробках. Я огляделась по сторонам. Слева от меня элегантная блондинка с аппетитом поглощала лапшу из стаканчика, справа молоденькая девушка, по виду чуть старше Маши, самозабвенно накладывала макияж. Я вздохнула и полезла за пилочками. Дверь впереди стоящей машины распахнулась, на дорогу выскочил здоровый толстый дядька и принялся вопить:

– Что за …! Почему стоим! Мне надо…

Глядя на топающего ногами толстяка, я скривилась. И еще мужчины заявляют, что все бабы истерички! Ну не смешно ли! Дамы спокойно занимаются своими делами, а представитель мужского пола беснуется на шоссе. И кто, по-вашему, не умеет держать себя в руках?

Мобильный начал подпрыгивать на сиденье. Я обрадовалась, сейчас поболтаю по телефону, и время пролетит незаметно.

– Ты где? – спросила Оксана.

– В жуткой пробке около твоего дома.

– Можешь заехать?

– А не поздно? – заколебалась я. – Тебе на работу в шесть вставать.

– Я узнала все про лабораторию Воротникова и про лекарство, – сообщила подруга.

Я уронила пилочку.

– Уже мчусь!

– Отлично, – усмехнулась подруга.

Я швырнула телефон на сиденье. Уже мчусь! Легко сказать, стою в правом ряду, а к Оксане следует на этом перекрестке уйти налево, причем делать маневр надо незамедлительно, иначе потом придется катить по шоссе до моста, разворачиваться, ехать назад, вернее, вновь стоять в пробке, потому что движение парализовано в обе стороны. И что делать? Я высунулась в окно и попросила женщину, жующую лапшу:

– Вы не могли бы чуть-чуть подать назад?

Не задавая лишних вопросов, блондинка кивнула и выполнила мою просьбу, теперь следовало договориться с водителем машины, стоявшей перед ее «Ауди». Я вылезла, подошла к синей тонированной «десятке» и постучала в окошко. Очень медленно стекло съехало вниз, появилась огромная багровая морда.

– Вали отсюда, надоели побирушки, – прохрипела она.

– Я не собираю милостыню!

– И говно не покупаю, – перебил меня дядька.