Уха из золотой рыбки

– Но как же так, – вырвалось у меня, – дочь гуляет неизвестно с кем, а вы даже не проявляете интереса к ее знакомым. Ей-богу, странно. У нас сейчас в доме поселилась девочка Лена, так, когда она исчезла, мы места себе не находили, пока беглянка не вернулась в Ложкино. Ребенок испугался зубного врача и убежал из приемной. Ее не было пару часов, и то все извелись, а тут родная дочь…

Инга Федоровна вытерла лицо.

– Хорошо вам меня осуждать! Ладно, послушайте, как у нас дело было, авось поймете, почему в последнее время я хотела, чтобы господь Настю прибрал.

Глава 21

Отец Инги Федоровны был очень обеспеченным человеком, крупным ученым, но он, к сожалению, умер, когда дочь была совсем юной девушкой, и с тех пор жизнь Инги – это спуск по лестнице вниз.

Институт она не окончила, квартиру отца поменяла на меньшую. Правда, потом счастье ненадолго улыбнулось Инге: она вышла замуж, родила девочек, но вскоре муж тяжело заболел и умер, пришлось переезжать в коммуналку и поднимать детей в одиночку, хватаясь за любую возможность заработать: мыть лестницы, бегать по чужим квартирам с тряпкой, выгуливать собак. Все полученные копейки вкладывать в обожаемых дочек: Ксюшу и Настю. Разница между девочками была всего три года, но они выросли настолько непохожими, что в голову Инги Федоровны иногда закрадывалась идиотская мысль: может, Настю подменили в родильном доме? Ну не могла у честной, щепетильной женщины, никогда не позарившейся на чужую копейку, родиться такая дочь.

С самого раннего детства Настя филигранно врала, не смущаясь и не краснея. Инга Федоровна только качала головой: ну и фантазия у ребенка! В десятом классе ее отправили заниматься к репетиторам. Инга Федоровна очень не хотела, чтобы дети повторили ее судьбу, поэтому изо всех сил старалась дать девочкам образование. Ксюша, отзанимавшись год у наемных педагогов, без проблем поступила в институт. Инга Федоровна вздохнула с облегчением, подкопила денежек и отправила к репетиторам Настю. Та тоже регулярно посещала занятия. Инга Федоровна отказывала себе во всем: в еде, одежде, даже лекарствах.

«Ничего, – думала она, – Ксюша скоро получит диплом. Дай бог, и Настенька будет пристроена».

Но Настя провалилась на первом же вступительном экзамене. Кстати, девица совсем не расстроилась, зато Инга Федоровна разрыдалась: столько денег зря потрачено! Между прочим, один урок стоит десять долларов, занималась Настя семь раз в неделю, ну-ка посчитайте, какая сумма выходила в месяц! Легко ли заработать ее, моя полы и сортиры!

Проплакав ночь, Инга Федоровна обозлилась и поехала к главному репетитору. Не успел он открыть дверь, как разъяренная женщина накинулась на него:

– Вы обманули меня! Посоветовали педагогов, пообещали, что в случае регулярных занятий проблем с поступлением не будет, и что? Между прочим, я ни разу не задержала оплату!

Педагог выслушал сбивчивую речь и удивился:

– Настя Кусакина? У меня была такая?

– А то нет! – потеряла всякую интеллигентность Инга Федоровна. – Ходила постоянно.

– Кусакина, Кусакина, Кусакина, – ошарашенно повторял профессор.

Потом он вытащил толстый ежедневник, перелистал его и воскликнул:

– Точно! Анастасия Кусакина! Вас рекомендовал Василий Федорович, но девочка ни разу не появлялась. Позвонила ее мать и отказалась от занятий, вроде нашли другого педагога!

Инга Федоровна чуть не упала замертво. Прямо от «литератора» она поехала к «англичанке», и там состоялся такой же разговор. Получалось, что Настя не посещала репетиторов, а матери говорила:

– Еду заниматься, – брала конверт с деньгами и отправлялась неведомо куда.

Инга Федоровна налетела на дочь чуть ли не с кулаками, но Настя, подняв на нее абсолютно спокойные голубые глаза, сказала:

– Ты, мамочка, очень наивная. Эти педагоги – настоящая мафия, обманщики и мошенники. Они пообещали, что гарантируют поступление, а сами, взяв деньги за занятия, ничего не сделали, вот и врут теперь, что я не ходила к ним. Неужели ты думаешь, что я способна обмануть тебя?

Инга Федоровна заколебалась. Дочь говорила так убедительно! А главное, девочка совсем не растерялась, не испугалась, что ее уличили, не заплакала… Может, Настя говорит правду? И Инга Федоровна поверила ей, потому что очень хотела поверить.

На следующий год она отдала Настю на подготовительные курсы при институте, заплатив немалую сумму за лекции. Дочь послушно ходила на занятия. Но после Нового года Инге Федоровне позвонили из учебной части и сказали:

– Кусакина Анастасия отчислена за непосещаемость. Деньги не возвращаются.

Инга Федоровна потребовала от дочери отчета. Но та только спокойно пожала плечами:

– Знаешь, мамочка, в вуз простым людям не попасть, надо заплатить такие взятки! В институте еще те комбинаторы сидят. Сначала набрали группы с огромным количеством человек, а потом пошерстили среди родителей. У кого кошелек потолще, тех оставили, а бедных, вроде меня, отчислили.

– Так мне сказали, что ты не посещала занятий! – возразила Инга Федоровна.

– Правильно, – кивнула Настя, – к ерунде придрались! Я ведь пропустила две недели, помнишь? Из-за гриппа.