Ухаживания за Августиной (ЛП)

Мои сестра и дядя в настоящее время находились на другом конце страны, в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. У нас с Эдвиной была разница в десять месяцев, но мы всегда учились в одном классе. Изначально Эдвина собиралась поступать в тот же колледж, что и я, но после недолгих уговоров она согласилась следовать своим собственным амбициям и поступить в колледж своей мечты. Однако, когда до меня начала доходить реальность того, что моя сестра была за много километров от меня, часть меня пожалела, что я не убедила её в обратном.

— Никому из нас не хочется жить в тихом доме, — сказала моя тетя. Это был её способ сказать, что она будет скучать по нас. От женщин Грейди никогда не стоило ждать слез или эмоциональных заявлений. — Твой дядя очень гордится тем, что ты выбрала колледж за пределами штата, Августина.

Дядя Карлайл сказал мне то же самое в аэропорту. Когда я подавала документы в колледж, все предполагали, что моим первым выбором будет Джорджтаун. Мало того, что я смогла бы жить дома, так ещё и мой парень и одноклассники собирались поступать туда. В последнюю минуту я выбрала Гарвард, альма-матер семьи Стэнхоуп. Спустя одно письмо о том, что меня приняли, я уже была в 650 километрах от Вашингтона.

Хотя, технически, я и не была Стэнхоуп, они были на седьмом небе от счастья по поводу моего выбора. Отец дяди Карлайла, мой псевдодедушка, обзвонил всех своих старых школьных друзей и попросил их позаботиться обо мне. Он также дал мне список людей, к которым я могла бы обратиться, если бы мне вообще понадобилась какая-либо помощь. Дядя Карлайл и Стэнхоупы так много сделали для меня, и то, что я сделала их такими счастливыми в ответ, было дополнительным бонусом.

На другом конце кафе какой-то парень поймал мой взгляд и дерзко улыбнулся. У него были вьющиеся светлые волосы и рубашка с эмблемой Гарварда на ней. Парень помахал мне рукой, но я быстро отвела взгляд.

Никогда ничего не пропускающая тетя Розамунда сказала: — Как только мы закончим наш обед, почему бы тебе не присоединиться к нему?

— Я его не знаю.

— Он пригласил тебя, Августина. Полагаю, это потому, что он хочет узнать тебя получше.

— У меня есть парень.

— И мы очень любим Джонатана, — сказала она, — но его здесь нет, и я должна признаться, я немного беспокоюсь о том, что у тебя нет друзей.

С тех пор как я была ребенком, мне было легко знакомиться с людьми, но я с трудом заводила друзей. Некоторые люди ошибочно принимали это за застенчивость или незаинтересованность, но правда заключалась в том, что точно так же, как некоторые люди рождаются экстравертами, я родилась тихой.

Тетя Розамунда нежно коснулась моей руки.

— Тебе также следует дать себе немного времени, прежде чем ты решишь, устраивает ли тебя это место.

Я положила свою руку поверх её.

— Пожалуйста, не беспокойся обо мне, тетя Розамунда. Я знаю, где проходят все мои занятия, а также познакомилась с своей соседкой по комнате и проктором. Мне не потребуется слишком много времени, чтобы освоится.

— Могу я тебя кое о чем попросить? — спросила она. В её тоне не было ни малейшего намека на то, о чем она могла бы меня попросить, но я знала, что это, вероятно, будет не то, что мне понравится.

И все же я сказала: — Конечно.

Тетя Розамунда выдержала мой взгляд.

— Используй это время в своей жизни по максимуму, Августина. Было бы глупо прожить следующие четыре года, не создавая воспоминаний. Тебе следует завести новых друзей и совершать ошибки. Ходить на занятия с похмельем, повстречаться не с тем парнем, провалить несколько тестов.

Колледж рассматривался как время в твоей жизни, когда ты можешь вести себя немного более дико, притворяться более непобедимым, чем на самом деле. Для меня колледж был всего лишь ступенькой. Что-то, что нужно пометить галочкой в списке, прежде чем я перейду к следующему этапу жизни. Но тетя Розамунда редко — если вообще когда-либо — просила меня о чем-то, и я обдумала её просьбу.

— Ты совершала ошибки в колледже? — спросила я вместо того, чтобы дать ответ.

— Я расскажу тебе через четыре года, — сказала она, и редкая улыбка заставила её губы дрогнуть. Дядя Карлайл долго хвастался, что он единственный, кто может заставить тетю Розамунду улыбаться, но иногда нам с Эдвиной также удавалось это сделать.

В ответ я одарила ее своей собственной улыбкой.

— Дядя Карлайл совершал ошибки?

— О, конечно. Он и члены его маленького Финального Клуба. Пожалуйста, не спрашивай его ни о чем, пока тебе не исполнится хотя бы двадцать один год.

Дядя Карлайл уже немного рассказал нам с Эдвиной о своих студенческих годах. Он был членом Финального клуба, элитного общества, в котором воспитывались более состоятельные студенты с более широкими связями, и в которое, как известно, было трудно попасть. Многие миллиардеры, президенты и даже отдельные криминальные авторитеты были членами таких клубов в студенческие годы.