Ухищрения и вожделения

Еженедельное совещание проводилось в его кабинете. Стол для совещаний стоял против широкого окна, выходящего на южную сторону. Уже темнело, и огромная стеклянная панель, словно черное зеркало, отражала лица сотрудников. Так в ночном поезде окно ярко освещенного вагона отражает удлиненные, будто лишенные тел головы пассажиров. Алекс подумал, что некоторые из руководителей отделов, особенно Билл Морган, главный инженер строительного отдела, и Стивен Мэнселл, заведующий административно-хозяйственным отделом, предпочли бы заседать в менее официальной обстановке, в его личной гостиной — соседней комнате, расположившись в удобных низких креслах, где можно было бы беседовать несколько часов свободно, без определенной повестки дня, а потом всем вместе пойти и пропустить по стаканчику в каком-нибудь здешнем пабе. Ну что ж, такой стиль руководства имел свои плюсы, но это был бы не его стиль.

Алекс захлопнул жесткую крышку папки, где секретарь-референт аккуратно и тщательно подобрала для него необходимые документы и пометила перекрестные ссылки, и произнес, заканчивая совещание:

— Есть еще вопросы?

Но на этот раз ему не удалось так легко отделаться. Справа от него, как обычно, сидел Майлз Лессингэм, заведующий операционным отделом. Его отражение в стекле, пристально глядящее в комнату темными глазницами, походило на череп гидроцефала.^[13] Переведя взгляд с отражения на лицо Лессингэма, Мэар подумал, что разница невелика. Яркие потолочные лампы без абажуров освещали голову, оставляя в тени глубоко сидящие глаза; на широком шишковатом лбу под шапкой непокорных светлых волос поблескивала испарина. Он откинулся на спинку стула и сказал:

— Я об этом предполагаемом назначении… О котором ходят слухи… Мне кажется, нам следует спросить вас, вам уже официально предложили занять этот пост? Или мы не имеем права спрашивать об этом?

Мэар спокойно ответил:

— Нет, не предложили. Сообщения в газетах опередили события. Газетчики что-то прослышали, как это обычно бывает, но официально пока ничего не известно. Одним из неприятных результатов утечки информации, а такая утечка стала у нас уже делом привычным, бывает то, что люди, которых эта информация больше всего касается, узнают обо всем в последнюю очередь. Как только я получу официальное предложение — если я его получу, — вам семерым я сообщу об этом тотчас же.

Лессингэм не унимался:

— Если вы действительно уходите, Алекс, это будет иметь для станции очень серьезные последствия. Уже подписан контракт об установке нового реактора PWR;^[14] проводится реорганизация внутренней структуры АЭС, что неминуемо породит конфликты; идет приватизация электроэнергии. Неудачное время для смены руководства.

Мэар спросил:

— А что, бывает для этого удачное время? Но до тех пор, пока этого не случилось — если это все же случится, — не вижу смысла дискутировать по этому поводу.

Джон Стэндинг, главный химик станции, спросил:

— Но реорганизация, по всей видимости, не будет приостановлена?

— Надеюсь, что нет, учитывая время и усилия, которые мы затратили, планируя эту реорганизацию. Я был бы весьма удивлен, если бы новое руководство остановило необходимую для станции реорганизацию, уже идущую полным ходом.

Снова задал вопрос Лессингэм:

— А кого назначат на ваше место — ученого или администратора?

Этот вопрос был вовсе не таким безобидным, каким мог показаться.

— Я полагаю, могут назначить администратора.

— Значит, конец научной работе?

Мэар ответил:

— Да, если я уйду, теперь или позже — несущественно, научная работа на станции вестись не будет. Это не новость. Исследования начались с моим приходом, и я не согласился бы работать здесь, если бы не мог продолжать заниматься наукой. Я просил обеспечить определенные условия, чтобы на станции велись научные исследования, и эти условия были нам обеспечены. Однако научная работа в Ларксокене всегда считалась скорее аномалией, чем нормой. Мы много сделали и немало делаем сейчас, но, по логике вещей, такую работу следовало бы вести совсем в другом месте, в Гарвелле или Уинфрите. Есть еще вопросы?

Но Лессингэма не так-то легко было утихомирить. Он продолжал расспросы:

— А кому вы будете подотчетны? Непосредственно министру энергетики или Агентству по атомной энергии?

Мэар знал ответ и на это, но не считал нужным отвечать.

— Вопрос еще не решен.

— Точно так же, как и другие несущественные детали, вроде зарплаты, жилья и нормы довольствия, круга обязанностей и даже того, как будет называться ваша должность? Главный контролер по ядерной энергии — это звучит, не правда ли? Мне нравится. Но что именно будете вы контролировать?

В кабинете воцарилась тишина. Потом Мэар сказал:

— Если бы ответ на этот вопрос был известен, назначение к данному моменту, несомненно, уже состоялось бы. Я вовсе не стремлюсь замять разговор, но, может быть, все же стоит ограничить дискуссию темами в пределах нашей с вами компетенции? Итак, есть ли еще вопросы?

На этот раз ответа не последовало.