Ухо к земле. Миссия в Венецию. Удар новичка

— Все будет хорошо, если только у тебя выдержат нервы. Твоя задача довольно трудная.

— Твоя тоже.

— Обо мне не беспокойся — я все сделаю так, как надо.

Я наклонился и поцеловал ее.

— Итак, мы с тобой заодно, и это начало нашей совместной жизни, Ив.

Ее руки обвили мою шею.

— Да, Чад.

— Ты будешь моей женой?

— Я же сказала, что да.

— Это чертовски смешно, но тебя я хочу больше этих денег.

Так мы с ней все и решили. В то время мы сохраняли полное хладнокровие. Мы просто не думали о Вестал. Она была просто какой-то помехой на нашем пути, и эту помеху следовало устранить. Вознаграждение было слишком велико, чтобы колебаться. Малодушие пришло позже...

Я долго спал без всяких сновидений. Когда я после сна принял душ, то подумал, что мне следует помириться с Вестал. Если она действительно подозревает меня в неверности, то может взять и изменить свое завещание. Мне даже стало страшно при одной мысли о такой возможности. Она удалилась к себе вчера, уверенная в том, что я был с женщиной. Будет не так-то легко убедить ее в том, что это не так. Но кроме сержанта Джима Патера мне ничего не приходило в голову. Только когда я завтракал, меня осенило. Я позвонил Вестал.

— Кто это? — спросила она резко.

— Вестал, мне нужно поговорить с тобой.

— Нет, я больше не хочу тебя видеть.

— Мне так страшно, Вестал. Мне надо сказать тебе что-то важное.

Я надеялся, что разбужу ее любопытство:

— Что именно?

— Я не могу говорить об этом по телефону. Могу я прийти к тебе?

Я был рад, что Вестал не видела сейчас выражения моего лица. Я чуть не расхохотался, когда она величественно сказала:

— Хорошо, можешь зайти через полчаса.

«Мерзкое, гадкое существо», — подумал я, кладя трубку. Ровно в половине двенадцатого я постучал в ее дверь. Вестал сидела перед зеркалом в желтой пелерине, делая вид, что продолжает укладывать свои волосы.

Я подошел к ней.

— Извини, Вестал. Я думаю, что ты простишь меня. Я хочу сказать тебе правду. Вчера я действительно был с женщиной, и мне очень стыдно.

Я знал, что меньше всего она ожидала услышать от меня именно это. Ее лицо перекосилось — так это было для нее неожиданно. Она могла подозревать, что я провел время с женщиной, но мое признание прямо сразило ее.

— О, Чад!..

Вестал даже не пришла в голову мысль разозлиться. Ею владела одна лишь боязнь потерять меня.

— Прости, Вестал. Я обещаю, что подобное больше не повторится. Джим и я сильно выпили. Ему захотелось пойти в публичный дом и он уговорил меня сопровождать его.

— В публичный дом?!

Я видел, как Вестал с облегчением вздохнула.

— Да. Не знаю, сможешь ли ты простить меня. Я был сильно пьян...

— О, Чад! Как ты напугал меня! Я думала, что ты влюбился в какую-то женщину. О, Чад!..

Она заплакала. Я обнял ее. Вестал рыдала на моем плече, прижимая свое некрасивое лицо к моему и теребя руками мои волосы.

— О, Чад, дорогой, конечно! Я прощу тебя, извини, что я подозревала тебя. Ты должен тоже простить меня!

Как все это оказалось просто!

13.

Прошло четыре дня. Я сидел у себя в кабинете, просматривая газеты, когда вошла с почтой Ив. Она положила письма на стол и многозначительно посмотрела на меня. Я взял пачку писем и быстро просмотрел их. Среди них я нашел листок, отпечатанный на машинке.

«Она только что договорилась с мисс Хеннеси о свидании в пятницу 28 февраля. В девять вечера они собираются встречать скрипача Стравинского».

Мое сердце подпрыгнуло. Мисс Хеннеси была лучшей подругой Вестал. Это была женщина, которая могла часами болтать без умолку, но ей еще ни разу не удавалось сказать что-нибудь значительное или просто интересное. Даже Вес-тал осуждала ее за это в разговорах со мной, но дружила с этой особой, так как та знала все местные сплетни, а против такого соблазна Вестал никогда не могла устоять. Последнее время Вестал была без ума от Стравинского. По-моему, этот тип был просто длинногривым мошенником, который сумел как-то очаровать общество Литтл-Идена своими концертами. И мисс Хеннеси, кажется, удалось заполучить его к себе домой.

У меня оставалось три дня! Холодок пробежал по моей спине. До тех пор, пока это было только идеей, я принимал ее без малейшего колебания. Теперь, когда я подумал, что она осуществима, мною овладел страх. Малейшая ошибка может погубить все. Я прикурил сигарету запиской Ив и бросил догоравший листок в пепельницу. Положив пачку сигарет в карман, я спустился к своей машине.

Ив прошла мимо меня к оранжерее.

— В четверг, в два часа, в хижине на пляже, — бросил я на ходу.

Ив слегка кивнула головой.

В конторе я принялся диктовать письма, которые отобрал для магнитофона. После каждого письма я называл время, чтобы Ив знала, когда я запишу свои слова для Внекстоуна. Я побоялся крутить всю пленку заново, так как боялся, что мисс Гутчайд услышит ее, но я был уверен в том, что с записью все в порядке. Риск был очень велик, но я решил не отступать.