Ухо к земле

— Итак, мистер, мы вывели на сцену Эйба Шулмана и Генри Шелли, а теперь пора познакомиться с Мартой Шелли. Она сошлась с Генри, когда ее выпустили из тюрьмы. Только не воображайте, будто они поженились. Она знала его как одного из самых ловких аферистов, а он ее — как одну из искуснейших воровок. Но заметьте себе — сама она никогда не воровала. Она организовывала кражи. Марта была до того жирна, что вряд ли сумела бы украсть даже соску у младенца, но голова у нее работала отлично. Генри оценил это качество. В ту пору она только что вышла из тюрьмы после пятилетней отсидки. Для такой женщины, как Марта, было настоящей пыткой попасть за решетку — ведь она жила ради еды, а вы можете себе представить, какой дрянью ее кормили в тюрьме. Она похудела на восемнадцать фунтов и дала себе клятву больше никогда, повторяю — никогда — туда не возвращаться. С Генри она познакомилась в каком-то дешевом отеле. Встреча произошла случайно. Она слышала о нем, он слышал о ней. У Марты возникла идея, которую она обдумывала со всех сторон, пока сидела в камере. По внезапному вдохновению она решила предложить Генри участвовать в деле. Он выслушал ее и увлекся ее замыслом. Они решили, что при осуществлении плана им не обойтись без Эйба Шулмана: тот мог обратить добычу в деньги, а их только наличные и интересовали. У Марты была молодая племянница, и она считала, что та им пригодится. Но кроме племянницы требовался еще молодой человек. Отец девушки — брат Марты — любил Верди, знаете, это тот малый, который сочинял оперы. Он как раз вернулся домой после одной из этих дурацких опер, когда родилась дочь. Он назвал ее Джильдой.

— «Риголетто», — сказал я.

Эл безразлично посмотрел на меня, почесал брюхо и опять приложился к пиву.

— Ну, не знаю. В общем, в конце концов, девушка стала выступать на трапеции в одном захудалом цирке. Ее не устраивала тамошняя плата, и когда у вышедшей на свободу Марты появилась мысль использовать Джильду, та охотно согласилась. Акробат может быть очень кстати для работы на верхних этажах. — Эл помолчал, разглядывая свой стакан, затем продолжал: — Я хочу обрисовать вам Марту. Она была, пожалуй, самой толстой женщиной, какую мне довелось видеть. Тут насмотришься на сало, когда понаедут эти старые коровы из Нью-Йорка, но с Мартой их сравнить было нельзя. Марта непрерывно ела... если она не орудовала ножом и вилкой, то нажиралась конфетами и булочками с кремом. Я полагаю, она весила ни как не меньше двухсот восьмидесяти фунтов. Она было низенькая, квадратная, светловолосая. В момент знакомства с Генри ей было около пятидесяти четырех. У нее было больше мозгов в мизинце, чем у Генри во всей его голове. Она задумала эту грандиозную операцию и сама ее организовала. Ей же пришло в голову попросить Эйба найти еще одного исполнителя. Эйб имел связи в других городах, а Марта боялась, как бы о ее замысле что-нибудь не узнали местные гангстеры. Случись им что-нибудь пронюхать, они тоже вмешались бы в игру. Марта умела беречь деньги — не то, что Генри — и поэтому смогла взять на себя финансирование операции. Она не сказала Генри, каким капиталом располагает. Фактически она имела около двадцати тысяч долларов и теперь решила не скупиться в расходах на дело.

Марта сняла трехкомнатный номер в отеле «Плаза» на Бейшор Драйв, не очень роскошный, но хороший. К нему примыкала терраса на крыше отеля, что пришлось по душе Джильде. По ее мнению, никогда не следовало упускать случай попользоваться комфортом на дармовщину.

Генри тоже был доволен: номер соответствовал его мнимому положению в обществе и опять-таки ему ничего не стоил.

Пока Генри говорил с Эйбом, Марта сидела под зонтом на террасе, поедая конфеты с мятной начинкой, а Джильда, совершенно голая, загорала на лежаке...

Марта Шелли, более известная в преступном мире как «Толстуха Гаммирич», запустила два толстых пальца в коробку и извлекла конфетку. Прежде чем отправить ее в рот, она полюбовалась ею.

— Прикройся, девочка, — сказала она, глядя на голую загорелую спину Джильды. Генри может войти в любой момент... что подумает?

Джильда, лежавшая на животе, положив голову на руки, задрала в воздух длинные красивые ноги и напрягла поджарые ягодицы. Она захихикала.

— Я знаю, что он подумает, — сказала она. — Да какая разница? Старый козел давно с этим покончил.

— Мужчина никогда с этим не кончает, по крайней мере, в мыслях, — возразила Марта. — Надень что-нибудь!

Джильда перевернулась на спину, закинула ногу на ногу и стала смотреть сквозь солнечные очки в ослепительно-голубое небо.

Ей исполнилось двадцать пять лет. У нее были густые, длинные волосы цвета спелого каштана, большие зеленые глаза, окаймленные длинными, темными ресницами, и озорное пикантное личико — из тех, на которые всегда оглядываются мужчины. Пусть не красавица в прямом смысле слова, она была достаточно красива, а ее загорелое тело выглядело потрясающе. На нем не было белых следов от бикини. Джильда загорала только нагишом.