Ухо на фотографии

«Мы разные люди, с разными взглядами на семью, на жизнь», — утверждает в исковом заявлении переводчица с французского Флора Петровна Р. Тем самым она хочет подчеркнуть, что инженер-конструктор Казимир Львович Щ., с которым она около года состояла в законном Зраке, чужд ей духовно и взирает на жизнь со своей собственной колокольни.

Ну что же, поймаем взгляды Флоры Петровны и Казимира Львовича, куда они направлены и что излучают.

Направлены они на:

1. Рюмки хрустальные, ладьи, вазу.

2. Магнитофон.

3. Трюмо старинное в резной раме.

4. Утюг, мясорубку.

5. Пуфик.

6. БСЭ.

Излучают их взгляды любовь, страсть, томление. Любовь к рюмкам, страсть к трюмо в резной раме, томление от пугающей неизвестности, кому достанется пуфик.

И взгляды одни и поведение, как увидим ниже, вполне идентичное.

Флора подала исковое заявление, и Казик не отстал, подал встречный иск. Фло относительно имущества высказалась: «Мое!» — и Казик не растерялся, употребил аналогичное слово.

Фло: «Все приобретено на деньги, которые я получила, выйдя из ЖСК».

Казик: «Приобретено на мои кровные, полученные за рацпредложения».

Фло: «Он упер мою шубу!»

Казик: «Она уперла мою ондатровую шапку и отрез на костюм».

«Настаиваю на выделении мне энциклопедии и хрустальной вазы для цветов, а жене — утюга», — обратился к судье Казик. Фло на утюге не настаивала, но без БСЭ она не мыслила дальнейшего существования.

Как видим, жизненное кредо у данной пары одной закваски. Хотя, по мнению автора, Казик все же более настойчив. Казик добивается переоценки пуфика, стоимость которого занижена на 4 рубля. Он подает кассационную жалобу в горсуд, требуя включить в список вещей, подлежащих разделу, еще один предмет — чемодан, который районные судьи, проявив равнодушие к судьбе человека, безответственно исключили из списка.

Да, отцвели розы, иные картинки быта отражают трюмо в резной раме, иной текст хранит магнитофон. Казик включает запись во время судебного разбирательства, звучат истошные вопли, секретарь от неожиданности роняет ручку, народный заседатель инстинктивно загораживается рукой на случай кастрюлеметания.

— Все слышали? — торжествует Казик. — Она признала, что пуфик куплен на мою прогрессивку.

Если от любви до ненависти один шаг, то от любви до крохоборства, увы. расстояние еще меньше.

УТИНАЯ НОЖКА

И ХРУСТАЛЬНЫЙ БОКАЛ

Некоторые граждане (в основном пьющие) говорят, что спиртные напитки в малых дозах только полезны. Они поднимают настроение, придают уверенность в себе. Возможно, это и так, да только не все пьющие умеют вовремя остановиться.

Вот, скажем, машинист котельной Виктор Пяткин и водитель автопогрузчика Юрий Загибайло приняли малую дозу портвейна. Тихо, культурно, без нежелательных эксцессов. Причем в общежитии, где они занимали комнату на двоих, не мозоля глаза общественности.

Выпили, значит, и сидят друг перед другом. Не знают, много это или мало — по полтора литра на брата. Один думает, что много, а другой, что не очень. А уже двадцать два часа на-тикало.

К счастью, у ближайшего продмага, куда раздумья и привели друзей, разгружали машину. Один из грузчиков спускал лотки с утками в открытый люк подвала, другой принимал их внизу.

Грузчики — это, что ни говори, а зацепка.

— Только крякв мороженых привезли? — заглянул в кузов Пяткин. — А чего-нибудь для души не найдется?

— Для души с одиннадцати до семи, — отрезал грузчик. — Завтра и приходите.

— А ну брось этих водоплавающих! — набычился Пяткин и попытался вырвать из рук несговорчивого грузчика лоток с утками.

Вырвать не удалось: грузчик защищал государственное имущество в лице уток, — и это придавало ему силы. В конце концов утки, смерзшиеся в один кусок, упали на асфальт. А вместо уток по наклонному желобу в подвал скатились Пяткин и грузчик. Второй грузчик, стоявший внизу, поджидал мороженых уток малой упитанности по рубль тридцать за килограмм, а вместо них к его ногам упал вполне упитанный Пяткин. Хоть и пьяный, но все же не до такой степени, чтобы его можно было принять за мороженую утку.

Если Пяткин в тот момент и напоминал утку, так живую. Потому что, увидев, что силы неравны, он буквально выпорхнул из подвала.

А выпорхнув, он подобрал уточный монолит (около двадцати штук) и при содействии Загибайло благополучно доставил его в общежитие.

Часть уток они раздали соседям. Те по простоте душевней не догадались, что утки краденые. Они подумали, что Пяткин и Загибайло вернулись с охоты. Остальных уток друзья съели сами.

Все-таки портвейн коварен, ибо оказывает побочное действие. Во-первых, теряешь над собой контроль. Во-вторых, память отшибает. В-третьих, тобой начинает интересоваться милиция. Которая, кстати, как вы догадываетесь, вскоре и доставила похитителей уток в отделение. Вместе с вещественным доказательством — недоеденной утиной ножкой.

Может быть, безопаснее сорокаградусная?

Обратимся к жизненному опыту граждан Ануфрия Поварского и Эрнеста Холодуева. В тот весенний день на них напала меланхолия, и они распили бутылочку около морга.