Ухо

Я рассеянно потрогал пальцем крыло и громко присвистнул. Вдруг в машине замелькало шуршание, и выполз мужичок с настороженным лицом.

— Ну что, сосед? — спросил я, хотя видел его впервые. — Бортовину-то хорошо выправил?

И тут же засунул в рот свисток и начал задумчиво свистеть. И увидел то, чего даже не ожидал увидеть — как он напрягся. Чуть поджал живот, и от этого внутренние органы зашевелились, наглядно иллюстрируя то, что образно называется «поджилки затряслись». И я понял, что угадал на все сто.

— А в чем дело? — грубо спросил сосед, и тут же снова поджался, будто в ожидании удара.

— Покрасил хорошо, так вроде ничего и не заметно... — задумчиво соврал я, поглаживая борт, а затем решительно поднял голову, хотя вовсе не был уверен, что прав: — Ремонт крыла оплати?

— Какого крыла? — опешил сосед абсолютно искренне, но тут же всё испортил, добавив: — Ничего не знаю!

— Да ладно тебе, сосед... — сказал я миролюбиво и махнул рукой на окна. — Что ты как маленький? Весь дом видел, как в мой «Жигуль» впечатался. Да ты не бойся, там не много вышло...

Сосед затравленно посмотрел на окна возвышающегося дома, покусал губу и еле слышно прошептал:

— Сколько?

Ночь

Хоть в доме было жарко, я укрыл грудь и живот всеми одеялами, что были, а сверху ещё положил подушку. Стало темнее, но это помогало мало. Всё равно кругом были звуки. Заснуть не получалось никак.

Я встал с дивана и долго возился с бачком унитаза, потому что он время от времени начинал довольно ярко шипеть. Исправить мне его не удалось, и тогда я просто перекрыл на ночь всю воду в квартире.

Снова лёг и, казалось, уже почти заснул, но у соседей сверху по паркету начала взад-вперед ходить собачка, цокая коготками. В этих вспышках тварь была хорошо различима через перекрытие, и мне очень хотелось найти такой вентиль, которым можно было бы перекрыть и собачку, желательно потуже и навсегда. Представив себе эту процедуру во всех подробностях, я понял, что становлюсь кровожадным психом, поэтому взял себя в руки, успокоился и попытался воздействовать на собачку дистанционно — гипнозом. То есть мысленно убеждал её, а заодно и себя, что пора спать... спать... спать... Через полчаса это помогло — собачка перестала цокать.

А ещё через пару минут проснулся мой Гейтс, почесался, прошёлся туда-сюда по коридору, а затем взялся выполнять свою любимую недопустимую операцию: тихонько драть обои в коридоре, полагая, что я из комнаты не услышу и не увижу. Может, я бы и не услышал, но видел это безобразие прекрасно. За недопустимую операцию Гейтс крепко получил по ушам. А после — немного еды, в знак примирения, и на сон грядущий. Поев и успокоившись, Гейтс улёгся на батарею и заснул.

Понаслаждавшись наступившей темнотой, я, по-видимому, всё-таки начал засыпать. Заснуть не заснул, но уже чуть-чуть погрузился в дрёму... Как вдруг из прихожей ударил ослепительный колокольный клёкот дверного звонка. Это было похоже на электросварку, вдруг заискрившую перед носом. Сердце подпрыгнуло высоко вверх, потянуло меня за собой и подбросило высоко над диваном. Я вскочил в тапки, завернулся в одеяло и бросился в прихожую, пытаясь сообразить на ходу, кто бы это мог быть. Одно из двух: либо следователи, либо... Алла? А вдруг, Алла? Бывают же в мире чудеса?

Чуда не произошло — подойдя к двери, я разглядел за ней силуэт Андреевны. Повернул ключ, открыл дверь, и Андреевна слегка отпрянула, увидев меня в одеяле.

— Саша, ты спишь?! — спросила она так изумлёно, что мне стало ясно: снова ошибся со временем и сейчас, наверняка, стоит ясный день.

— Люблю спать днем, — соврал я.

— Но сейчас-то полтретьего ночи? — ещё больше изумилась Андреевна.

— Ночи?.. — Я снова был ошарашен. — Но... что же вы тогда так трезвоните? Что-то случилось?!

— Ничего не случилось... — пожала плечами Андреевна. — Не спится мне чего-то, вот, думаю, к кому бы зайти, за жизнь поговорить, кто тоже не спит...

— Как?! Откуда вы знаете, что я не сплю?! — опешил я.

— Я ж не слепая! — усмехнулась Андреевна и пристально на меня уставилась.

— Э-э-э... И всё-таки, с чего вы взяли? — Я затравленно укутался в одеяло.

— Глянула с балкона, у кого свет горит, у Саши горит, и в комнате, и на кухне, ну, думаю... — Андреевна вдруг осеклась, оглядела меня с ног до головы и замерла с открытым ртом, прижав ладонь к груди. — Батюшки, вот же дура старая! Сашенька, миленький, прости меня, пожалуйста! У тебя ж наверно девушка в гостях! Я ж видела три раза, к тебе девушка крашеная приезжала! И у вас наверно с ней... — Андреевна смущенно помяла руками воздух, словно лепила кекс. — Секс?

— Книжку читал перед сном, — соврал я, помолчав. — А, знаете, Ольга Андреевна, к кому пойдите, кто не спит? Сейчас скажу...

Я поднял указательный палец, призывая помолчать, и начал оглядываться, стараясь увидеть, откуда доносится шумок. Андреевна тоже прислушалась, для человеческих ушей эти звуки, конечно, были слишком слабы. А вот для моего... Перемежающиеся багровые и зелёные вспышки говорили, что там вовсю идёт семейная ссора.