Уход на второй круг (СИ)

В этот самый момент Парамонов держал барышню, расслабленно, но любопытно косившуюся на пришелицу, за талию и явно намеревался целовать. Услышав соседкин голос, обернулся, и на лице его нарисовалась совершенно исключительная улыбка, которая должна была сразить Басаргину сразу и наповал. Руки от медсестрички не убрал. Но корпусом вполоборота повернулся к Ксении.

— Подрабатываю! — объявил он. — На полставки!

— Где именно?

— Водопроводчиком, естественно! Основное место работы у меня в этой машинке, да, Илон? — подмигнул он девице.

Та кивнула и спросила:

— А при чем здесь водопроводчик?

— Вы прогорите, — одновременно с ней сказала Ксения, — если и дальше будете подрабатывать безвозмездно.

— Это вы сейчас совет даете? — Глебовы темные брови подлетели вверх.

— Типа, — мрачно подтвердила Басаргина, — в заботе о вашем материальном достатке. А то ведь трубы не только текут, но и горят, да?

— Ну, бывает, горят, — уголки его губ резко опустились. Как и руки, державшие до этого момента медсестру, которая, как за теннисным мячом, следила за их репликами. — Только, кажется, это вообще не ваша забота.

— Совершенно не моя. Моя забота — как долго вы собираетесь здесь торчать, перегораживая въезд. Вероятно, ваша работа не доставляет вам хлопот, и вам недосуг торопиться домой. Я же устала и хочу отдохнуть.

Глеб несколько секунд смотрел в ее лицо. Молча. Потом отчетливо буркнул: «Ну ладно». И ломанулся к кабине, долбанув по дверце:

— Петрусь, отъезжай, тут проехать не могут!

— Вы крайне любезны, — поблагодарила Ксения и вернулась в свою машину.

А Илона, хлопнув наращенными ресницами, деловито поинтересовалась:

— Что за припадочная?

— Соседка сверху… Затопила меня как-то, — сердито ответил Глеб, чувствуя, что происходящее долбит несколько сильнее, чем следовало бы.

«Трубы горят!»

— А впечатление такое, будто это ты ее затопил. Совсем люди совесть потеряли.

— Ладно, Илон… — не слушая ее и наблюдая за перемещениями автомобилей во дворе, пробормотал он. Реношка скорой как раз проехала вперед, освобождая проезд. А черный Инфинити чокнутой стюардессы, заставивший его ухмыльнуться, плавно проплыл мимо Парамонова с Илонкой. Хозяйка жизни. А кто хозяин этой хозяйки, что у нее такая тачка?

Стюардесса припарковалась недалеко от подъезда и так же плавно выплыла из авто, уже через мгновение скрывшись в подъезде. Пальто, каблуки, элегантно подобранные волосы. Теплые, чтоб их… Парамонов отмер. Посмотрел на Илонку и мрачно проговорил:

— Езжай. Петьке к жене надо, тебе тоже… куда там… пока?

— Олежка в ночь ушел, — улыбнулась Илона.

— Ну непруха у тебя сегодня, че! — раздраженно повел плечами Глеб. — Один мужик в ночь ушел, другой с суток пришел.

— Ты чего, Глеб?

— Ничего! Черт… Я… я устал, правда, — он заставил себя погасить исходящую от него волнами злость и повернулся к медсестре. — Прости. Езжай. Мне хоть немного поспать, я позвоню.

— Хорошо, конечно, — пробормотала Илона, поднялась в салон скорой и махнула рукой. — Пока!

— Давай! — крикнул Глеб. И, не глядя, как минивэн покидает двор, ринулся в подъезд. Не желая анализировать своих действий — к черту анализ! Какой тут анализ, когда внутри клокочет что-то живое и ищет выхода. Несколько недель вежливого «здрасьте» и кивков головы в знак узнавания для того, чтобы сегодня вот это все… Чтобы расставить акценты? Кем она там его считает…

Потрясающе!

Глеб взметнулся по лестнице наверх, на два пролета, замер перед дверью. Только на мгновение, чтобы отбросить сомнения. Стоит ли заводиться? Да уже завелся! Сама виновата. И его пальцы нащупали знакомую кнопку звонка.

В этот раз дверь открылась почти сразу. На пороге возникла Ксения. В форменной юбке, блузке и босиком.

— Привет, стюардесса! — прогромыхал Парамонов на весь подъезд. — Пустишь?

— Зачем?

— Хочешь на пороге?

Ксения удивленно вскинула брови. Глеб сожрал.

— Значит, будет на пороге, — пробормотал он. — Не хочешь объяснить, что случилось?

— С какой стати?

— С такой, что это я сейчас по самые уши в дерьме. И хочу понять, по какой причине ты меня в него опустила.

— Идите к черту! Я не имею не малейшего желания с вами объясняться.

— Зато я имею! — заорал Парамонов, и по подъезду его голос понесся объемным гулом, вверх, заглядывая в лестничные пролеты. — Вы меня затопили, я привел в чувство вашу квартиру. Я повел себя невежливо — я извинился. Вы извинения приняли. 1:1. Сейчас что это такое было? Кто дал вам право?

— Не орите на меня! — сорвалась на крик и Ксения.

— То есть орать на вас нельзя? А вам оскорблять — можно? Вы людей за кого считаете? За грязь?

— Только не говорите, что вы обиделись!

— Я? Да со мной все в порядке. Я пытаюсь понять, что не в порядке с вами, что вы беситесь!

— А это уже не ваша забота!

— К счастью! Потому что вашему трахарю, я гляжу, не позавидуешь!

Ответом ему послужила пощечина. Ксения ударила сильно, наотмашь, со всей злостью, которая накапливалась со вчерашнего вечера и искала выхода.