Уход Толстого. Как это было

Многолик мир толстовских героев, широк диапазон их колебаний, утрат и открытий, взлетов и падений; многим из них удается вырваться из рутинной повседневности, выйти на дорогу больших жизненных смыслов. Кто-то из них мучительно и одиноко проходит через пограничные ситуации (Иван Ильич, Позднышев, Никита, Катюша Маслова, князь Нехлюдов), в ком-то мгновенно срабатывает инстинкт человечности и происходит преображение (Брехунов из «Хозяина и работника»), кому-то для пробуждения совести, рождения духом нужна поддержка рядом живущего. Но в каждом есть этот «бесконечно малый момент свободы», возможность выбора между добром и злом, возможность движения к лучшему, нравственного совершенствования, приближение к духовному идеалу.

Размышляя о воспитании в начале XX века, Толстой призывал людей обратить внимание на опыт жизни и строй мыслей мудрецов мира. Предлагая читателю безбоязненно войти в реку мудрости, он, не переставая, указывал на важность сохранения личной свободы: она «есть необходимое условие всякого образования как для учащихся, так и для учащих» (38, 62).

О свободе воли писатель рассуждал с юности. Один из первых его философских фрагментов конца 1840-х годов посвящен именно этой проблеме. В эпилоге «Войны и мира» он назовет проблему свободы одним из самых сложных вопросов, который человечество задает себе с разных сторон.

Сам он всегда ощущал себя человеком свободным. И как мыслитель, художник, педагог он был, действительно, всегда свободен. Свободным настолько, что даже теория свободного воспитания Жан-Жака Руссо казалась ему ограниченной — Эмиль, герой романа Руссо «О воспитании», образуется и воспитывается по шаблону, созданному его творцом. У Толстого все иначе: каждый ребенок, каждый человек неповторим, индивидуален, и нужно идти в вопросах воспитания от особенностей его природы, а не от головных сторонних установок.

Такова личность Толстого, что она всегда стояла над схваткой эпох, партий, чужих мнений. Сказанные им после встречи с Герценом в Лондоне слова наглядно передают сущность Толстого: «Герцен сам по себе, я сам по себе» (60, 436). Он никогда не примыкал ни к одной из партий, ни к одному из общественных движений. Считая политику грязным делом, Толстой не просто находил слова для ее бичевания, но и предлагал новые пути развития общества. Он любил мужика, считал себя «адвокатом стомиллионного крестьянства», но не идеализировал его и не сливался с ним в прекраснодушных объятиях. Любовь к Родине никогда не угасала в нем, но она не была единственной. Чем глубже он постигал душу русского народа, тем очевиднее становилось для него то общее, что соединяет все народы и напоминает человеку о том, что он не только гражданин отечества, но и гражданин мира. Он не признавал абстрактной любви ко всему человечеству, считая это ни к чему не обязывающей декларацией. И не раз указывал на то, как, трудно подчас любить рядом живущего, как важно служить ближнему, исполняя законы Всевышнего.

Астаповские дали. 2010. Фотография Н. Н. Повзуна

Станция Лев Толстой (Астапово). Вид на станцию и мемориальный Музей памяти Л. Н. Толстого сверху. 2010. Фотография Н. Н. Повзуна

С особой остротой он ощущал трагическое противоречие своего бытия: любить свободу, воспевать ее духовную суть, все время стремиться к ней и вдруг в финале жизни понять, что ты пленник.

Семьей и друзьями была создана такая атмосфера, что Лев Николаевич, столь всеми любимый и обожаемый, не мог ступить шага в сторону. Руки и ноги его были связаны. Зная его доброту, умение терпеть и прощать, окружающие его близкие люди вели себя разнузданно. Пожилой человек оказался окольцованным схваткой враждующих сторон, разыгравшейся не на жизнь, а на смерть.

Кощунственно нарушалась тайна творчества. Стоило Толстому выйти из кабинета, как тут же со всех сторон кидались родные и близкие, дабы снять копии с написанного. Толстой завел дневник для одного себя, тайный дневник, но и к нему умудрялись найти дорогу.

Ехал он на прогулку, а на расстоянии за ним следовал черкес или другой соглядатай, и не здоровье писателя беспокоило, а страх относительно встречи с Чертковым.