Уходи! И точка...

— Окей, Отелло моя, ты выиграла. Но я попрошу отступные. О-очень серьезные отступные! И для начала… Раздевайся!

Антон

Спешу домой после боя. Нет, в этом бою я участия не принимал. Карьера бойца для меня окончилась с рождением дочери. Дрался один из мальчишек — талантливый парень, который возможно будет не хуже Захара через пару лет. Победил.

Улыбка самовольно раздвигает губы — отец мальчишки так сыном гордился, что выскочил после боя на ринг первым, даже меня опередил! Этому мальчику повезло — крепкая семья, достаток, ему только на ринге пробиваться придется, а в жизни родители проложат дорогу…

Снова лил дождь. И я уже не удивлялся этому — как победа кого-то из "Востока", так погода словно с ума сходила! На повороте фары выхватили из грязи и сумрака что-то черное, быстрое, рванувшее под колеса! Ударил по тормозам, матерясь всеми известными выраженими. Машину немного занесло на мокрой трассе и, сделав практически полный оборот вокруг своей оси, она остановилась на самом краю обочины.

Выскочил под дождь, проклиная глупое животное. Удара, вроде бы, не было — вывернулся из-под колес? Посветил фонариком на телефоне — нет нигде. Неужели уже убежал? Да и ладно! Зачем мне этот зверь?

Но, развернувшись к машине, я увидел поразительную картину — щенок овчарки, встав на задние лапы, пытался запрыгнуть в салон через оставленную открытой дверь! Откуда он здесь, посреди поля? До города километров десять…

— Эй, парень, ты куда это собрался? — взял его за шкирку, поднял — а, нет, не парень… Совсем даже наоборот! На вид месяца два от силы. Щенок был грязный, мокрый, худой и явно очень голодный — он трясся и скулил в моих руках. — Ну и куда тебя такую?

В машину посадить, значит, испачкать все на свете. Но и бросить как-то не по-человечески! Пока я раздумывал, зазвонил телефон — Агния волнуется! Словно чувствует, что у меня тут происходит…

— Да, моя хорошая!

— Антон, ты скоро? Я переживаю… — раздался в трубке взволнованный голосок.

— Минут пятнадцать осталось до города. Через полчаса буду. Ложись спать, малыш. Все в порядке.

— Ага, ладно, — согласилась она, но я точно знал, что не ляжет, что дождется, пусть даже я приеду утром. — Ты аккуратнее там… Дождь такой сильный…

Завернув щенка в куртку, я разместил его на заднем сиденье и помчался домой.

… — Ой, Антон, — жена щелкнула выключателем, зажигая подсветку на стенах. — Что у тебя там?

Пёс, отогревшись, на звук её голоса высунул чёрный нос из моей одежды.

— Собачка! Ой, какой маленький! Какой миленький! Это ты нам купил? Спаси-и-ибо!

Псина была выхвачена из моих рук, я удостоен короткого поцелуя в щеку и оставлен посреди комнаты за ненадобностью! Только и успел, что пробормотать ей в след:

— Разве я купил бы такого страшилу?

Но моя маленькая женушка уже убежала куда-то, ласково воркуя!

Офигевший до предела, я постоял немного в прихожей, потом помылся, не нашёл Агнию в спальне, где обычно она меня дожидалась из таких вот поздних поездок. И спустился в кухню.

Чисто вымытый пес сидел, укутанный в одеяло над миской с супом и, разбрызгивая жидкость по полу, жадно хлебал. Агния устроилась прямо на полу рядом с ним и ласково чесала собаку за ушами.

— Я что-то не понял… Меня в этом доме кормить, значит, сегодня не стали, а волосатого уродца так деликатесами потчуют!

Но злится и обижаться не получалось. Как на нее обжаться? Такая милая, такая домашняя, волосы длинные плечи покрывалом закутали. Такая красивая. Моя маленькая любимая женщина. Так искренне радуется собачке. Даже не думает, что собака в доме — это лужи, какашки, шерсть, грязь от лап.

— Ой, Антон, прости! — она подхватилась и рванула было к холодильнику. — Что ты будешь? Есть борщ, котлеты…

Перехватил по пути, вжал в себя мягкое податливое тело, лицом зарылся в так любимые мною длинные волосы.

— Как же здорово, когда тебя дома ждут, когда тебе рады. Мне ведь рады? Или только псине?

— Рады! Конечно, рады! Еще как рады! Катюшка грозилась ждать вместе со мной! Я разрешила. Так она возле дивана прямо на своих любимых пазлах заснула! А Алик… Ой, представляешь, как Алик обрадуется, когда собачку увидит! Он будет просто счастлив! Может, разбудить его?

— Хм… Разбуди, конечно, но не сейчас, — разрешил, но не отпустил — еще чего! Дети спят. В доме больше никого! Как же здорово, что мы, наконец-то перехали с базы "Востока" от Вероники и Захара! Теперь можно сделать вот так… Огладил ладонями стройную фигурку жены, подхватил ее под ягодицы и усадил на столешницу кухонного стола.

— Ой! — испуганно пискнула она. — Антон, а если кто-нибудь проснется?

— Да и пусть… Ты же в халате…

Как же я люблю, когда ты в халате! Развязал тонкий поясок, распахнул полы, кажется оторвав пуговицу. Какой дурак на халатах пуговицы пришивает? Поясочка вполне достаточно. Ожидал увидеть под ним голое тело. Но…

— Это что такое? — под халатом на моей жене было надето нечто странное, состоящее из каких-то веревочек-ниточек, обнимающее талию кожаным корсетом, не скрывающее совершенно соски и тонкой сетчатой тканью обрисовывающее лобок. — Е-мое!