Уходя, не оглядывайся

Ее белое, напряженное лицо почти касалось моего. Я же погрузился в темноту. Издалека до меня доносилось:

– Я должна знать! Возьми себя в руки! Как открыть сейф?

И голос, и комната, и солнечный свет, проникавший сквозь окно, вдруг перестали существовать.

II

Еще целых три дня я висел между жизнью и смертью. Я понимал это, но почему-то меня это не трогало. Я не протянул бы и дня, если бы не Рой. Он почти не отходил от меня и каждый раз, когда у меня начинался жар, сидел возле меня с пузырем со льдом, пока температура не падала.

Один раз, когда температура поднялась особенно высоко, в комнату вдруг вошел Карл Йенсен. У него было такое же озадаченное выражение лица, как и в момент, когда он застал меня у открытого сейфа. Я хотел заговорить с ним, но слова застревали у меня в горле. Он немного постоял и ушел – больше я его не видел. В тот день я был на волосок от смерти. Рой потом рассказывал, что у него уже опустились руки. Затем вдруг жар спал и мне стало лучше.

Лишь на седьмой день я смог рассказать об Эдди и мексиканце.

– Они забрали всю выручку в закусочной и на бензоколонке, а также очистили наши запасы в холодильнике, – сообщил Рой.

Я подумал о сейфе, нашел ли его Эдди, но Рою ничего не сказал.

– Теперь, похоже, ты выкарабкаешься, – продолжал Рой. Он похудел и выглядел усталым, круги под глазами говорили о постоянном недосыпании. – Ты уже стоял одной ногой в могиле, но тебе повезло.

– Ты спас мне жизнь, Рой. Теперь мы в расчете. Спасибо.

– А ты думал, я позволю тебе отдать концы? – Он улыбнулся. – Конечно, пришлось попотеть, выхаживая тебя и работая, зато уж теперь я отосплюсь!

Я был выключен из жизни на восемь дней и ночей. За все это время Лола ни разу не пришла. Удалось ли ей чего-нибудь добиться с Роем?

– А как у тебя дела с Лолой?

Он пожал плечами:

– Я ее почти не вижу. Я же все время был возле тебя.

Ответ был уклончивым, и он смотрел в сторону. Я знал, что он говорит неправду.

– Я предупреждал тебя, Рой. Она опасна!

– Со мной у нее ничего не вышло и не выйдет, – ответил он.

Мы долго молчали, глядя друг на друга, и вдруг он спросил:

– А что на самом деле случилось с Йенсеном?

Я не стал бы ему ничего говорить, если бы не видел, что ее усилия были ненапрасны. У меня не было выхода, кроме как испугать его, сказав правду.

– Она убила его, и я был настолько глуп, что закопал тело.

Его глаза вдруг стали пустыми, как с ним всегда бывало, когда ему говорили то, что он не хотел слышать.

– Своего первого мужа она тоже убила, – продолжал я. – Она убийца, Рой. Будь осторожен!

– Ты соображаешь, что говоришь? – Он подался вперед. Его лицо стало белым как мел и исказилось.

– Я знаю, что говорю. Я тебя предупреждаю.

Он встал.

– Я не хочу об этом ничего слышать. Ты что, не понимаешь, в какое ставишь меня положение?

– Я хочу, чтобы ты был в курсе, Рой. Ты не знаешь ее так, как я.

Он пошел к двери.

– Мне пора заняться делами. Я вернусь. Лежи спокойно.

Он вышел, так и не взглянув на меня. Что ж, теперь он все знал. Во всяком случае, он будет настороже. Ей не удастся обвести его вокруг пальца с такой же легкостью, как Йенсена и меня. Но я даже не представлял, что мое предупреждение запоздало. Узнал я об этом на следующую ночь.

Рой переехал в другую комнату, чтобы у меня было больше воздуха. Он велел мне позвать его, если что-нибудь понадобится, и добавил, что хотел бы поспать, если в нем не будет острой необходимости. Это было естественно. Я ответил, что со мной все в порядке и ему не надо беспокоиться. Я знал, что с того момента, как я сказал ему про смерть Йенсена, между нами уже не будет прежней дружбы. Проявлялось это скорее в атмосфере отношений между нами, чем в поступках. На его лице всегда было трудно что-то прочитать, теперь оно стало еще более бесстрастным. Про Лолу мы больше не говорили. Изредка я видел из окна, как она проходила из закусочной в дом.

Около полуночи Рой запер закусочную и выключил свет. Я видел, как Лола ушла в дом чуть позже одиннадцати. Когда Рой пришел во флигель, свет в доме уже погас. Он тихо открыл дверь моей комнаты и остановился, прислушиваясь. Свет у изголовья я давно выключил и лежал не шевелясь.

– Ты спишь, Чет?

Его шепот был таким тихим, что его едва было слышно. Я ничего не ответил и услышал, как дверь тихо закрылась. Я ждал, надеясь, что мои опасения не оправдаются, но они, конечно, оправдались. Несколько минут я смотрел в окно, вглядываясь в темноту, и наконец увидел Роя. Он подошел к дому, оглянулся на флигель, затем открыл дверь и вошел.

Я должен был предвидеть, что за эти восемь дней и ночей он не сможет устоять перед ней, тем более что ей никто не мешал. Я не осуждал его, я знал, на что она способна. А я-то тешил себя надеждой, что Рой равнодушен к женщинам, да и сам Рой тоже обманывался на свой счет. Мне было плохо, и я чувствовал себя беспомощным. Это была не ревность – это был страх!