Уходя – оглянись

— Легко и просто. Шел дождь, она стояла посреди грязи в куртке и сапогах, в желтой каске, каким-то образом ухитрялась выглядеть сдержанно-суровой и элегантной. Первым делом я обратил внимание на ее прямую спину, потом она повернулась и вздернула подбородок, завидев меня.

Саффрон захлопала в ладоши.

— Это любовь с первого взгляда?

— Не сказал бы. Поначалу она сердилась. Поджала губы, по своему обыкновению. Знаете как? — Он изобразил ту гримасу. Саффрон довольно захихикала. — Но мне она все-таки показалась хорошенькой, я попросил ее о свидании, она отказала мне.

— Ты отказала? — недоверчиво разинула рот Саффрон.

— У меня были дела поинтереснее.

Джордж с Саффрон обменялись взглядами.

— Признаюсь, мне было нелегко завоевать Фриз. Жесткая женщина, но мне всегда нравилось разгрызать косточки. Да, мозг выносить она умеет, но глаза — вы обратили внимание? — исключительно прелестны.

— Полагаю, они и вправду необычные, — согласилась Саффрон, поворачиваясь и вглядываясь в мое лицо.

— Как вода из болота, — пробормотала я, в смущении позабыв о своей роли тигрицы-людоедки.

— Болота? Нет, прекрасные карие, как лесные орехи в зеленой опушке. Самые чистые глаза, никогда прежде не видел таких.

Он посмотрел прямо в эти омуты, на мгновение мы оба отрешились, словно остались наедине, мой пульс гремел так, что заложило уши.

— А-а-а, — протянула Саффрон.

— А волосы! — встрепенулся Джордж и приподнял несколько прядей с моего плеча. — Роскошны, правда?

— Бурые. — Я сделала страшные глаза, но он только покачал головой.

— Когда увидишь впервые, вроде бурые, а присмотришься — золотой мед и топленое масло.

— Я тебя умоляю!

— А ведь он прав, — проронил Роули, к моему удивлению. Мне казалось, он не замечает ничего, кроме Саффрон. — Действительно, приятно для глаз.

— В этом вся Фриз, — откровенничал Джордж, укладывая мои волосы на место и игнорируя мои пинки под столом. — На первый взгляд одно, а посмотришь еще раз — примечаешь другое, с каждым взглядом она словно расцветает и кажется все прекраснее.

— Уймись, Джордж, я и не знала, что ты поэт.

— Ты считаешь себя заурядной, но это не так. Ты просто незаметна, полагаю, ты нарочно напускаешь на себя туману.

— Я всегда считала, что Фриз не по делу тушуется, — согласилась Саффрон.

— Кому еще макарон? — жизнерадостно спросила я.

— Трудно точно определить, что привлекает нас в человеке, правда? — обратился Джордж через мою голову к Саффрон. — Попробуйте перебрать все черты Фриз по отдельности — наверняка скажете, что в каждой из них нет ничего особенного, но стоит собрать их воедино — и можно голову сломать, гадая, что она собой представляет. — Он повернулся ко мне с печальной улыбкой. — И когда мне удается заставить ее улыбнуться, я чувствую себя так, словно покорил Эверест.

— Ах, как мило! — сказала Саффрон.

— Джордж, Саффрон это неинтересно, — сказала я и снова пнула его под столом. Пусть не старается, мне не до улыбок.

— Не надо стесняться, Фриз, Джордж просто желает тебя, приятно смотреть, как вы обожаете друг друга.

Я открыла рот, чтобы сообщить, что влюбленность в Джорджа мне не угрожает, но глянула на него, вспомнила про наш уговор и закрыла рот.

— Фриз затворница, вся в себе, — заливался Джордж перед Саффрон. — Но пусть не обманет вас хладный фасад. Внутри она та еще дикарка, правда, Тигрица?

Я ткнула его в плечо, он притворно повалился со стула.

— Не обращай внимания, Саффрон. А что касается тебя, Джордж, или ты обещаешь вести себя прилично, или я не возьму тебя на свадьбу.

— Вы обязаны прийти! — воскликнула Саффрон и повернулась к Роули, сладко улыбаясь: — Вы тоже придете, да, Роули? Мне бы очень хотелось видеть вас в этот особенный день.

— Почту за честь. — Роули порозовел от радости.

Как только Джордж прекратил выкрутасы на публику, вечер разгорелся на славу. Даже удивительно, никому и дела не было до «особого» вина, купленного по «красной цене».

Я нервничала, как бы Роули не вышел из образа, он, конечно, мил, но, надо сказать, не отличается сообразительностью. Правда, напрасно беспокоилась. Пока Саффрон пребывала в комнате, он не замечал, чем заняты остальные. Сидел и взирал на нее с обожанием, а ей только того и надо для счастья. Ну а поскольку это бдение вполне удовлетворяло обоих, мы с Джорджем могли нормально препираться.

Этот месяц в Уэллерби распадался в моем представлении на две части: До поцелуя и После. Я тосковала о прошлом, когда была собранна и держала себя в узде, моя жизнь протекала в полном соответствии с пятилетним планом. Я неустанно корила себя за то, что поддалась соблазну и ответила на поцелуй. И теперь, разумеется, не могу выкинуть воспоминания из головы.

Я порывалась высказать Джорджу все, что думаю, что пора забыть-то, что случилось, раз и навсегда, но не могла. Несколько раз на дню ловила себя на том, что отвлекаюсь от графиков, инструкций и местных циркуляров, то есть вместо положенных мне по должности размышлений вспоминала о Джордже и поцелуе.