Уходя – оглянись

Он развернулся в кресле и уставился на мой профиль.

— В жизни такого не говорил.

— Но имел в виду. Тебе нужна сельская девчонка, наподобие твоей бабушки.

— В жизни бы не сказал, что Летиция такая конфетка!

— Сам знаешь, что я имею в виду. Фактически наши планы не совпадают. Тебе по нраву лошади, собаки и жизнь в глубинке, а мне нужно делать карьеру.

— О да, план поисков жизни памяти Фриз Тейлор! Как же я мог забыть?

— Зато у меня есть память, — поквиталась я равнодушным тоном. — Давно научилась не доверять никому свое счастье, Джордж. Слишком рискованно. Уж лучше с головой окунуться в работу. Карьера дисциплинирует. Зодчество начинается с идеи, потом разрабатываешь дизайн, собираешь детали в одно целое, реально это и есть твой след на земле. План тоже четок. Эмоциями его не подменишь.

— Я прочувствовал.

Я никак не могла понять, почему он так угрюм.

— Ты прекрасно знал о моих чувствах. Я и не думала привязываться.

— Я понял, ты боишься привязаться.

— Возможно, я и трушу, но это лучше, чем безрассудно сложить все яйца в одну корзину; личные отношения непредсказуемы. Не желаю отрываться. Не желаю закончить свои дни в одиночестве, как моя мать.

— Оторвемся вместе.

— Разве что в постели. — Я покраснела.

— Отсюда и принято стартовать.

— Я отстаиваю свою точку зрения, знаю, такие, как я, тебе определенно не нужны. Ведь ты всегда понимал, рано или поздно я уеду отсюда. В смысле, думала, ты знаешь.

— Знал. Но виноват, забылся.

— Ничего, с кем не бывает. Мы великолепно скоротали время, но ведь ничего не изменилось, правда? Я по-прежнему делаю карьеру и мечтаю о заграничной командировке, а ты хочешь остаться в Уэллерби и построить конюшни. О компромиссе и речи быть не может.

— Ты права, мы обречены.

Я услышала, как его тон смягчился улыбкой, и обрадовалась.

— Но мы все равно сможем приятно общаться до моего отъезда, ведь так?

— Так. Правда, не могу обещать, что этот уикэнд будет соответствовать.

— Ты нервничаешь?

— Могу и укротить свое возбуждение. Ради Летиции. А через двадцать четыре часа выпущу пар.

— Ты знаешь, кто еще там будет?

— Только прямые родственники Летиции, то есть мой отец и дядя, естественно с женами. И Гарри.

Голос Джорджа изменился, когда он вспомнил о брате. Скупо говорил о Гарри, но я чувствовала: он очень болезненно переживает разлуку.

— Но ведь и он женат, да?

— Да, Шарлотта тоже приедет и мальчики. Великолепные детки. Двое мальчишек, ну точно как Гарри и я в свое время.

— А твой кузен? Тот самый, который растратил хедж-фонды?

— Гайлз. Ему, похоже, выпала казенная дорога, выехать не может.

— Обнадеживает. Что с ним произошло?

— Хм, кому другому так отбили бы все пальцы, однако его проступок, по их мнению, вполне простителен. Ведь он не нарушил их кодекс чести, не выносил сора из дома. Так что не выпал из их рядов. Думаю, через несколько лет займет кресло председателя совета банка. — Джордж улыбнулся, но как-то бесцветно. — Проныра Гайлз соблюдает правила игры, а для Чаллонеров, как тебе известно, правила — это святое.

Нервно пофыркивая и прилежно тарахтя, Одри мчалась по шоссе. Лошадка она не самая резвая — мы почти пять часов добирались до уилтширского поместья Летиции Чаллонер.

Вести машину по шоссе довольно скучное занятие, но мне хотелось, чтобы эта поездка никогда не кончалась. Мне нравится путешествовать. Только в пути я могу оставить свои планы в покое.

Обычно я предпочитаю путешествовать в одиночку, на свой страх и риск, фигурально выражаясь, но, должна признать, с Джорджем в качестве попутчика дорога показалась значительно короче. Мы без конца пререкались по поводу того, какую музыку лучше слушать, каким соусом полить сэндвич. Обязан ли водитель держаться в среднем ряду, если в боковом ни одной машины? Не обязан, что бы там Джордж ни вякал насчет моего рискованного вождения. Важно умело объезжать коней.

Я шутила всю дорогу, стараясь отвлечь его, однако, когда мы свернули с шоссе на проселок, он притих. Указывал мне направление, и дороги, стремящиеся на юг, становились все уже и непролазнее, пока заковыристые объезды не вывели на милую деревеньку на взгорке среди уилтширских низин.

— Туда, — указал он.

Я направила Одри в проем каменных ворот, чтобы остановиться перед фасадом старинного особняка. В отличие от Уэллерби-Холл это здание, казалось, корнями произрастало из земли; от мягкого природного камня, разогретого июньским солнцем, веяло теплом.

Во дворе стояли «бентли» и блестящий «роллс-ройс». Ага, вся семья в сборе.

Гравий хрустел и скрипел под колесами Одри, пока я парковала ее рядом с теми авто. Я любила Одри, но даже мне было очевидно: смотрелась она смешно. Возможно, Одри не самая стильная на свете, но она, по крайней мере, доставила нас сюда.

Я заглушила мотор, и душная тишина окутала нас, словно ватное одеяло. Июньский день был в самом разгаре, и солнце вовсю лупило по металлической крыше. На мне были темные водительские очки, я сняла их, аккуратно сложила и убрала в футляр.

Джордж глубоко вдохнул и очень медленно выполнил выдох через нос. Я импульсивно склонилась к нему и положила ладонь на его бедро.