Уходящая натура

Определившись с временными рамками, Сева принялся опрашивать сотрудников, пытаясь выявить круг лиц, имевших доступ ко всем материалам по ведущейся разработке. Оказалось, что доступ имели многие. Тогда Голованов с помощью перекрестных вопросов попробовал определить, а кто же из имевших доступ был в состоянии хотя бы мало-мальски разобраться во всех схемах и программах. Круг подозреваемых сузился до пяти-шести человек, включая самого Чепурного.

Оставалось выяснить, кто из подозреваемых мог незаметно вынести и передать украденные сведения представителям японской корпорации. Оперативник предположил, что кто-то из сотрудников ездил в командировку или уволился с работы.

И вот теперь он белозубо улыбался миловидному кадровику.

— А скажите, Ирина Викторовна, — Головач посмотрел на девушку так ласково, будто бы она уже была одета в подвенечное платье, — кто из работников вашей компании отправлялся в командировку за ближайшие три месяца?

— Одну секунду, — зарделась девица и отворила сейф. — Вот списки командированных в этом году. Вместе с их отчетами о командировках.

— Так… — Всеволод Михайлович погрузился в списки, время от времени бросая на девицу пристальные взгляды, чтобы не расслаблялась. — Вижу четыре командировки. Михайлов, Петров… — У Голованова глаза полезли на лоб. — Харла…мпиев. Господи.

— Все удивляются, — заулыбалась Ирина. — Только я не понимаю чему.

— Если бы последний был Харламовым, они полностью совпадали бы с величайшей тройкой в истории русского хоккея.

Ирина вежливо улыбнулась, хотя от хоккея была так же далека, как Сева от продукции «Шанели».

— Ага, — бормотал Голованов. — И опять Михайлов.

— Это наш снабженец, — пояснила, придвинувшись поближе, начальница кадров. — Он раз в два месяца вылетает стабильно, а то и два, и три раза в месяц.

— Понятно. А чем снабжает?

— Я в этом не понимаю. Процессоры, платы, аккумуляторы. В общем, комплектующие.

— Спасибо, понял. А Петров? Он не так давно летал в Германию. Что там? — Сыщик затаил дыхание, поскольку Петрова уже включил в небольшой круг «сведущих» лиц, которых требовалось проверить в первую очередь.

— Выставка. В Ганновере. Чепурной в Лондон на экономический форум был приглашен, а на CeBIT зама по науке отправил.

«Мог ли в Германии Петров продать материалы японцам? — размышлял детектив. — Мог. Но вряд ли сотрудники „Панасоника“ могли успеть за такой короткий промежуток времени подготовить презентацию к китайской выставке…»

— Харлампиев?

— В Петербург к нашим партнерам по разработке операционных систем. Это тоже традиционно. Почти каждый месяц…

Затем Голованов ознакомился еще с десятком разных списков. И с зарплатными ведомостями. И с перечнем членов семей. Он не знал, что могло дать нужную зацепку, поскольку подозревать можно было многих. Надеялся на удачу. Разумеется, заглянул он и в список уволенных, который был совсем невелик.

За весь прошлый год из фирмы ушли только три человека. В общем, это показатель, решил для себя Всеволод. В фирме работает больше полусотни людей. Текучесть невелика. Да и кто будет бежать от стабильной и высокой зарплаты?..

Один программист покинул Чепурного почти год назад. Он автоматически исключался из подозреваемых. Зато как раз три месяца назад уволился некто Рыбкин, который был одним из основных специалистов фирмы по новым протоколам передачи данных.

— Можно мне досье на этого товарища? — подчеркнул Голованов требуемую фамилию пальцем на листе, скосив глаз на придвинувшуюся уже вплотную Ирину.

Она нехотя встала, открыла ключом отдельный шкаф, и положила перед сыщиком пухлую папку.

— Вот.

Тот переписал в блокнот все данные на Рыбкина. В досье был указан и адрес нынешнего пребывания этого господина. Деревенька неподалеку от Вологды.

— Мать, — грустно пояснила Ирина Викторовна. — Там мать парализованная почти. Одна. Но никуда не хочет выезжать, желает в родной деревне помереть. А Вилен Вилорович — единственный сын. Сюда не хочет ее везти насильно. Хороший мужик. Мы его обратно ждем, место держим. Нехорошо так говорить, но поскорее бы она отмучилась. И ей и ему легче стало бы.

Голованов взглянул на кадрового работника с любопытством: впервые за все время общения промелькнуло в ней что-то человеческое. Увиделось, что она не крыса канцелярская, не бездушный автомат для учета человеческих судеб, а живая, реагирующая на чужую боль душа.

— А он? — Сева показал на последнего из покинувших «Москву-Интер».

— Данила? Он такой замечательный! — Кадровичка снова бросила на следователя лукаво-зовущий взгляд. — Почти как вы.

Оба рассмеялись теплым смехом, делающим людей ближе и откровеннее.

— Мы его недавно провожали. И месяца не прошло, — охотно рассказывала девушка. — Все жалеют, что он ушел. И Виктор Владимирович его любил. Но у Данилы уже два года как своя фирма. Он давно бы уволился, да обещал Чепурному доделать очень важную работу. Доделал, и шеф держать его не стал. Я слышала разговор: иди, говорит, расти сам. Рамки чужой фирмы тебя уже сдерживают — расправляй собственные крылья…

— Понятно. Но только досье на него тоже дайте мне, пожалуйста, Ирочка.