Уходили из дома

Но это раньше было, до вечера у Добровольца. От него я пошел домой и тут же заснул.

13 августа, четверг

В полдевятого вскочил, быстро собрался и побежал в Симферополь. На плато повстречал Баглая и Веронику. Баглай подарил пакован с травой, который я тут же заныкал, чтобы не тащить с собой в город. Всего за восемь минут скатился по Мужской тропе и почесал в обход Залесного, заодно яблок надербанил. В Танковом по привычке обожрался персиками (сколько же можно?!), с собой набрал немного. У «Сирени» переоделся в цивильное, шорты драные и рубаху снял, надел чистые клеша и рубашку. А то в мангупском виде я по Симфу и трех шагов не пройду — либо менты заберут, либо гопники череп расколют.

На электричку еле успел, замешкался чего-то. Бегу, а ноги ватные, еще и в свои пластмассовые кеды стельки забыл положить. Высунув язык вскочил в вагон и чертыхался потом — поезд стоял минут десять. Одна дверь в вагоне не закрывалась, а народ на станциях все прибывал и прибывал, впихивая свои котомки, потные тела и прочий скарб. Казалось, уже невозможно — нет места, сейчас люди начнут умирать от невыносимой жары и духоты. Но вот, гляди-ка, Бахчисарай, и еще десять крестьян, лихо матерясь, оказываются в вагоне. Жертвой давки стала несчастная бахчисарайская же бабка, которая везла персики на продажу. Через пару минут балансирования бабка выронила ведро в открытую дверь и оставшуюся дорогу орала благим матом. Бабку и ведро жалко, а вот персики — нет. Ненавижу персики.

В Симфере приятно. Поменял какие-то оставшиеся деньги, отправил посылки, письма. Даже маме позвонил, попросил к 22-му числу прислать в долг 200 рублей, чтоб на следующие посылки хватило. Позвонил и Немету. Зашел к Ленке Бесчетновой в гости на улицу Менделеева. Оказалось, что она сейчас в Феодосии, а 23-го уже уезжает в Москву, так что 22-го уж точно будет у деда. Зайду.

Купил белого хлеба, саго, вермишла. Наелся мороженого.

Дорога обратно пролетела незаметно. Подсел какой-то солдатик. Дембель. Агрессивный поначалу, типа «где служил, а чё у тебя с волосами?». Потом понял, что никто его здесь пугаться не намерен, заинтересовался сразу, попросил рассказать про хиппи. Я рассказал от нечего делать. Парень посидел, помечтал вслух о странствиях, о Москве, о Прибалтике, о свободной любви и волшебном просветлении. Придет сегодня домой, нажрется водки, наутро устроится трактористом в МТС, и жизнь его на этом закончится. Ну, еще, пожалуй, даст он жизнь парочке потенциальных трактористов и испортит жизнь жене, с его характером это неизбежно. И чем черт не шутит, вдруг будет вспоминать иногда о том, что мог бы насрать на предначертанное ему будущее, поехать в столицу, ну в Киев на крайняк, обнаружить в себе внезапный талант, допустим, и прожить жизнь не под трактором, а под солнцем.

Под Сиренью надербанил кукурузы, без надежды помахал на дороге рукой, и вдруг — бац! — «жигуленок», подвез меня аж до самого Красного Мака. Не спеша, через кладбище, я поднялся на Мангуп. Зашел в Чебурашку, на Кухню. Приехали Костик Саратовский и Ромчик, а также Ваня Симферопольский. От Ромчиковой рожи даже настроение упало. Посидел у них минут пять и ушел к Добровольцу. Поели чего-то из привезенного, попили чаю. У Наташки завтра день рождения, я ей всю собранную кукурузу подарил. Подтянулся народ, принесли спирт «Роял». Пить не хотелось, больно ноги болели, но выпил, чего уж там. Когда перевалило за полночь, поздравил еще раз Наташку, оттаскал за уши. Ромашка изрядно напился и гнал что-то несусветное. Петя Кришнаит впервые в жизни выпил «молока» и наглухо вырубился.

Домой, в Рингушник, вернулся лишь к утру и рухнул обессиленный...

14 августа, пятница

Весь день еле ползал, так сильно ноги натер. Уехали две последние Наташки (а, нет, еще именинница Сладкоежка осталась) и с трудом оклемавшийся Петя Кришнаит.

Доброволец поехал их провожать. Боб с Веркой и Ромашка уезжают послезавтра. Сане скоро в Донецк надо. Керченские герлы тоже завтра уходят, а с ними, хочется надеяться, исчезнут и так надоевшие мангупцам тарахтящие мотоциклами новоульяновцы.

Ощутимо тянет осенью. Вечером становится прохладно, ночью уж совсем зябко. Дожди пока, к счастью, исключительно метеоритные, но не за горами и проливные. Вскорости следует, думаю, перебраться из грота в пещеру, там потеплее и посуше все же. Но это чуть позже, в сентябре, наверное, когда Мангуп окончательно освободится от археологов, туристов и основной массы волосатых.

Поспевает кизил, уже можно найти почти спелые ягодки. Фундук подходит тоже. Жалко, в окрестностях нет виноградников, урожай-то уже появляется. Полно яблок; кукуруза. А вот персики и сливы отходят, ну и хрен с ними, особенно с персиками.

Жить пока можно.

У Мужского родника наткнулся на группу странных людей.

— Здравствуйте, — сказала группа.

Я присмотрелся. Две женщины, пятеро мужчин, все семеро в очках. Одеты необычно — такое ощущение, что собирались на конференцию, но пришлось идти в поход. Рюкзаки небольшие — ненадолго, значит. Курят.