Уходимец

— Совсем на настоящего человека стал похож, только цвет неправильный. И грязный.

— Я грязный? — возмущённо обернулся Роман.

— Ну не я же, моешься всё время, конечно грязный. И ленивый, чесаться не хочешь. А моя грязь сама отваливается, потому и чистый. И пахну, как человек, а от тебя веником несёт, Хозяин льдов придёт, есть не станет, он траву не ест.

— Видишь, какая ещё польза от бани! Как увидишь Хозяина, беги париться быстрей, целей будешь!

— Без толку, вареное мясо он тоже ест. А веником потереться я и сырой могу.

Дед, не одеваясь, влез на улицу, и вернулся с замороженной рыбиной в руках. Шуганул Маху, чтобы под руками не вертелась, вспорол рыбье брюхо, выломал из полости молоки и внутренности, бросил к входу:

— Иди, грызи, мешаешь только!

После перекуса шаман завалился спать, а Роман снова засел под жирником с большим куском мыльного камня, в котором ковырялся всякими острыми предметами, пытаясь сделать форму на половинку примитивных клещей. Дело двигалось медленно, деревянный шаблон ещё и наполовину не входил в заготовку.

***

«На огне стоит котелок,
В котелок насыпан песок,
Он с камнями, не просто так.
С котелком долбится дурак.
Не уймётся дурень никак»

Чёрт знает, в который раз повторяя про себя незамысловатый стишок, Роман удар за ударом поочерёдно вбивает пальцы в разогретый песок, смешанный с мелким щебнем. Впрочем, сначала содержимое котла было сухим, мелким и без камней. Потом шаман, похвалив ученика за достигнутые успехи, песок намочил. Затем поставил котёл на огонь, после чего стал добавлять в смесь каменную крошку. Ученик сбивал ногти, обдирал кожу на подушечках пальцев, но продолжал положенное время отрабатывать удары в горячую влажную массу. Рука входит уже до середины ладони. А день только начался, впереди ещё работа с внутренней силой, с оружием, причём дед практикует ежедневную смену предмета убийства, только тренировки с луком не имеют альтернативы. Посох, копьё, нож и короткая дубинка сменяют друг друга по понятной только самому Каменному Медведю системе. Потом еда, перерыв и новая порция нагрузки. Шаман бросает в Рому всякие увесистые предметы и колет острыми, а Роман уклоняется или пытается отбить. Процесс уже дошёл до обстрела тупыми стрелами из старого Роминого лука.

— Не повезло тебе, лентяй — ворчит старик — Положено, чтобы несколько человек в ученика стреляли, но я на несколько стрелков никак не разделюсь. Останешься недоучкой!

Потом забег, и только после него тренировки заканчиваются. Начинается работа: рубка дров, обработка шкур, и самое любимое — сшивание из нескольких моржовых шкур, которые раскроил шаман, оболочки для байдары. Каркас для лодки уже связан и хранится на специальных вешалах, укрытый от непогоды всё теми же шкурами. Этого добра, хвала богам, в стойбище нашлось достаточно. Материал на байдару старик снял с одной из яранг, стараясь выбирать те шкуры, которые лежали ближе к дымоходу, взамен настелил более — менее свежие. Хоть прокопченная шкура слегка мягче сырой, сшивание толстой и жёсткой кожи то ещё удовольствие, а необходимость делать «закрытый шов», как назвал его дедушка, делало задачу вдвое сложнее.

— Ничего, лучше зимой дольше шить, чем потом в море оказаться в байдаре без дна! — утверждал главный корабел стойбища, и в этом Роман с ним полностью соглашался.

Работу сильно облегчило стальное шило Шишагова, в сильных мужских руках без особого усилия протыкавшее два- три слоя кожи сразу.

В свободное время Роман менял подошвы на своих торбазах, таскал на нарте мешки с углём, тесал каменную наковальню, вырезал формы для литья, соорудил меха и горн. Медленно, зато на совесть. Заведённый распорядок менялся только тогда, когда Каменный Медведь назначал тюленью охоту. Решение деда совсем не зависело от наличия или отсутствия запасов жира.

— Пока есть полыньи, надо охотиться. Когда ветер льды сожмёт, или совсем припай оторвётся, нерпы не будет. Пошли, пожалуй, сегодня хороший день.

Щиты с собой Роман больше не таскал, потому что благодаря новому Махиному увлечению обзавёлся белой одеждой, не хуже чем у Каменного Медведя. Этот год был шибко урожайным на леммингов, что привело к резкому увеличению поголовья песцов. Вороватые зверьки истоптали всю округу, и регулярно пытались подобраться к хранящимся в стойбище запасам пищи. И попадались Махе, от которой не могли ни убежать, ни спрятаться. Сытая Машка северных лисичек кушать от чего-то не захотела, а поступала с ними, как деревенская кошка с крысами — выкладывала трупики в рядок у входа в ярангу. Так Рома и обзавёлся пушистой белой накидкой, укрывшей его от глаз осторожных тюленей.

***

Время слилось для Романа в одну полосу, заполненную холодом, темнотой, тренировками и скрипом снега под ногами. Постоянно гудящие от напряжения мышцы, мозоли на пальцах и ладонях…. Если бы было свободное время, наверняка влетел бы в депрессию. Но от такого результата Рома застрахован полностью, времени на сон не хватает, не до рефлексий.