Ухожу и остаюсь

И мы переживем неловкую минуту,
Тягучую, как сон, сходясь за пядью пядь.
И будет нам смешно и больно почему-то,
И будет солнце плыть в вечернем небе вспять.

И я войду в себя, как конь троянский в Трою,
Как поздний Одиссей в Итаку по весне.
Как склеенный рожок, я сам себя настрою —
На детство, чтоб светлей, на зрелость, чтоб ясней.

СЕМЬ ТЫСЯЧ СЕДЬМОЙ КИЛОМЕТР

(Железнодорожная поэма)

Проверит билет проводница,
Чуть дрогнут ночницами веки
(Наверно, ей лица, как блицы,
Иль километровые вехи?)…

Нет в мире прилежнее дела,
Чем ехать на поезде вдаль
И, вытянув руки вдоль тела,
Боками прокатывать сталь.

Таранить ночные просторы,
Высверливать оком, как зуб,
Сквозистые пыльные шторы
Зыбя суховеем из губ.

За окнами стынут пространства,
И звездные дышат поля,
И сказку несбыточных странствий
Бормочет спросонок Земля.

И вот уже в облачных высях,
Спеленут, как в бочке Гвидон,
Плывешь ты, как он, независим,
Бог даст, и удачлив, как он.

Почуя под локтем опору,
На эти миры или те
Летишь ты светло и упорно
В кромешной своей темноте.

Но тянешься дальше и выше,
От этой звезды и до той —
Стопами на витебских крышах,
У губ твоих Рог Золотой!

Себя беспощадней Прокруста
От трещин на пятках до звезд
Растянешь до костного хруста
На тысячу версий и верст.

Просвищешь, пространствами болен,
Сквозь поймы земель и годов
От семипалатинских боен
До Семирамиды садов…

Все вьются две узкие ленты —
Окончишь, смотать не забудь
Семь раз перемерянный кем-то,
Тобою отрезанный путь.

Покуда ж еще не приехал,
И в ножны тебе не с руки,
Ты только певучее эхо
Гремящей, как поезд, строки,

Ты точно тире навесное
В еще не пришедших стихах,
Небесный журавлик весною
В обмен на синицу в руках!..

* * *

Ты выйдешь к титану напиться
На ощупь, слепой, как слеза,
Заглянет в лицо проводница
И молча прикроет глаза.

Вам лица, как тусклые блицы,—
Сойдешь и исчезнешь навек…
И все ж таки так не годится,
Как пыль, меня стряхивать с век!

Пока во мне корчатся строфы,
С железом вступив в резонанс,
Свинцовая тень катастрофы
Затменьем находит на нас.

Мы бьемся в вагонном ознобе,
Терзая и меру, и такт,
В слепой пиитической злобе
С Землею теряя контакт.

Уже, точно призрак по ветру,
Сигналов и признаков без,
Семь тысяч седьмой километр
Промчавшись, наш поезд исчез.

Ломая законы и меры,
Как мальчик часы у отца,
Сквозим мы сквозь горы и эры,
Как будто бы свищем с крыльца.

В компьютерах плавятся клеммы,
Диспетчер дисплей расколол,
Решая безумную лемму,
Теряя во рту корвалол.

«Где поезд, — он шепчет, — где поезд?»
И вот, от бессилья устав,
Бросается с места на поиск —
В железнодорожный устав…