Укок. Битва Трех Царевен

Людочка спохватилась, достала из сумки кошелек. Он оказался забит пятирублевками, тяжелыми и блестящими, как новая подкова. И водопад этих пятаков пролился на голову Ирки, на этих двух, с розами. Людочка небрежно кинула кошелек Ирке, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, и ступила на теплое, нагретое дерево подъезда, прижимая букет к груди, как сокровище.

Она шла по коридору в безмолвии — прямо так, с букетом. Слева, у стены, сидели люди, дожидаясь своей очереди в приемную: какие-то мужики, несколько женщин и бабулька. Внезапно все они при приближении желтого чуда встали, и даже, как показалось Людочке, склонили головы. Она с ужасом толкнула дверь приемной. Секретаря не было, дверь в кабинет открыта.

Девушка забилась в самый угол кабинета, пряча под стул пыльные ноги, и скрылась за цветами, вдыхая их дурманящий аромат. Но начальник, молодой блондин, только улыбался ей. Он потер руки и проговорил с теплотой:

— Знаем, знаем, Людмила Васильевна… Ваше, так сказать, Высочество… знаем про ваши приключения! Рады, скажем так, что вы у нас тут… некоторым образом… — Он смутился, запнулся.

«Идиот? Или прикидывается? — холодея, подумала девушка. — Неужели и он…»

Но начальник не оставлял и места для сомнений. Он закончил мыть ладони всухую и взял со стола чистый лист бумаги.

— Вы хотели меня о чем-то спросить? — пробормотала Людочка жалко. — Я… я знаю про квартплату, но… но в этом месяце, честно-честно!

Начальник улыбнулся так широко, что улыбка его раздвинула стены.

— Ну что вы, Людмила Васильевна! Мы думаем, что у вас есть все основания быть недовольными вашими жилищными условиями. Видите ли, ваша квартира… то есть место в общежитии, передана нам с баланса СО РАН в ведение отдела ЖКХ района. И мы можем, так сказать… В общем, пишите. Пишите заявление!

— На что? — чувствуя, как схватывает горло, пролепетала девушка.

— На улучшение жилищных условий!

Пришлось встать, сгорая от мучительного стыда, преодолеть эти три метра до стола начальника и коряво, под его диктовку, написать заявление. Он забрал листок, косо, небрежно перекрестил его резолюцией «Удовлетворить немедленно!», а затем сбегал к другому столу, снял копию и вручил ее Людочке, сияя:

— Вот, копия — вам! Думаю, через месячишко вопрос будет решен. Так что собирайте вещи!

— Спасибо… — деревянными губами выдавила девушка и пошла прочь.

Но он задержал ее на пороге.

— Знаете, я хотел вам сказать… вы так трогательно выглядите… в этом желтом… и без «шпилек»… как тропический цветок! — вдруг выдохнул ей в лицо и покраснел от собственной смелости. — Скажите, а у вас в Непале… все такие?

Девушка судорожно затрясла головой, и было непонятно: то ли да, то ли нет. Потом она криво улыбнулась и выскочила из кабинета.

Она шла по коридору, бесшумно ступая голыми пятками по этому вытертому тысячей подошв линолеуму. Коридор был пуст, и только у самой двери Людочка ощутила тяжесть на спине. Тяжесть чужих взглядов. Обернулась. Все сотрудницы ЖЭУ, до того выглядывавшие из своих комнаток и впивавшиеся завистливыми глазами в ее спину, исчезли.

На крыльцо она вышла Настоящей Принцессой. На скамейке, дерзко устроившись на ее спинке, курила Ирка. Туфли с застежками стояли рядом, греясь на солнце. Девушка с короткими прямыми волосами, в белом, стояла тут же, моргая и вертя в руках флейту. Людочка улыбнулась. Она чувствовала, что орешек внутри нее уже потрескался и вот-вот лопнет после третьего удара, который то ли уже был, то ли не был.

— Ну вот, Ваше Высочество, — проговорила подруга, спрыгивая на горячий асфальт. — Теперь вы стали Настоящей Принцессой. Прошли по розовому пути. Ритуал «пРОЗрение». Ну, что? Теперь вам надо выполнить еще одно условие. Бутик, да?

Девушка зажмурилась. Солнце взорвалось в небе, истекая теплом и светом вниз. Орешек трещал.

— ЕДЕМ! — неожиданно сильным и звонким голосом сказала она.