Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез

Мы познакомились. Сергей Геннадьевич (назовем его так) имел свой небольшой, но вполне преуспевающий бизнес. Жена занималась домашним хозяйством, детьми и собой. Причем собой – особенно тщательно. Тренажерный зал, солярий, диеты. Любой намек со стороны организма на лишний килограмм или сантиметр расценивался как злостный саботаж, с жесткими репрессивными мерами в ответ. Сергей Геннадьевич до недавнего времени поглядывал на усилия жены с некоторым снисхождением – мол, чем бы жена ни тешилась, лишь бы на других не вешалась.

А полгода назад вдруг и сам стал больше времени уделять домашним тренажерам, рассматривать хара в профиль и то и дело становиться на весы. Вес начал уходить, животик втягиваться, но все как-то нехотя и с обидной готовностью вернуться на прежние позиции, стоило на недельку позволить себе лишнее (хотя вполне законное после трудового дня) пиво с рыбкой.

И тут жене посоветовали особо действенный похудательный чай. И специальные капсулы убойной силы. Супруги воодушевились и стали со страшной силой охудевать. Появилась легкость, ясность мыслей, прежде сложные решения давались легко и быстро, килограммы и сантиметры махали платочком и уходили, уходили…

Проблемы начались за неделю до визита к психиатру. Вслед за килограммами ушел сон. Потом появилась какая-то непонятная тревога и суета.

– А потом я включил телевизор, и мне показали всё.

– Что – всё, Сергей Геннадьевич?

– Всё. Вообще всё. Как всё произошло. Вот была Вселенная, а потом бах – и взрыв. И получился Киркоров.

– Из Вселенной?

– Из Вселенной.

– Сергей Геннадьевич, вы уверены, что это был именно взрыв, а не метеоризм и не отрыжка?

– Нет-нет, был взрыв.

– И что?

– И – Киркоров. Киркоров – это ОНО!

– Ну в каком-то смысле…

– А Пугачева – это ВО! (Широкий выразительный жест двумя руками, обрисовывающий бюст много больше шестого размера.) А Галкин… это карлик. Черный.

– Ну хорошо, с причудами Вселенной все более или менее понятно. А что потом?

– Так я и пришел спросить вас – что потом? То есть теперь? Как мне теперь жить со всем этим знанием? Я же теперь как открытый канал – отовсюду запросы: из Госдумы, из Штатов, из Израиля, даже из Сомали – все хотят знать, что делать дальше! А я что, я ведь не президент, это у него голова большая, пусть он думает! Мне от вас чудес не нужно, мне просто канал связи закрыть надо! И еще – чтобы хоть часочек поспать. И поесть. – Тут он увидел на моем столе плитку шоколада. – О! «Россия – щедрая душа». Доктор, вы со мной поделитесь?

– Да угощайтесь на здоровье!

– Вот спасибо! Так что насчет канала?

– Закроем, будьте уверены. И не такие каналы рубили. И сон поправим. Правда, придется полежать у нас. Доверяете?

– Вам? – Два прожектора вновь просканировали пространство и остановились на настенном календаре с фотографией зенитно-ракетного пушечного комплекса «Тунгуска» (подарок из Ульяновска). – О да, вам я доверяю, у вас я точно буду под защитой!

– Доктор! – вмешалась супруга Сергея Геннадьевича. – А что с чаем и капсулами? МОЖНО МНЕ ИХ ДОПИТЬ?

– Вот я бы на вашем месте был осторожнее. Мало ли что выдаст Вселенная на этот раз…

И снова о родственниках пациентов

Неделя в диспансере выдалась на удивление спокойной. То есть сами пациенты никуда не делись – напротив, создавалось впечатление, что в дурдом завезли нечто остродефицитное, жутко нужное, и надо УСПЕТЬ. Но сам прием проходил без эксцессов, да и спецбригаде чудес героизма проявлять не пришлось. Ну разве что родственники пациентов отжигали.

В спецбригаду позвонила супруга одного нетранспортабельного пациента. Тот, будучи глубоко слабоумным, из всех житейских навыков сохранил только четыре: ревновать, гоняться за благоверной по квартире, поглощать неимоверное количество съестного на зависть любой слепой лошади и требовать выпить. Одна из таких погонь закончилась сражением с подлым стулом, явно с провокационной целью оказавшимся на пути. В итоге – боевая ничья: одна ножка стула против одного бедра ревнивца.

Думаете, стало легче с ним справляться? Как бы не так! Его же теперь приходилось чуть ли не на руках носить в ванную и в туалет. Кроме того, вынужденное выпадение одного навыка обострило остальные три. К тому же товарищ научился безошибочно определять на вкус, подмешано лекарство в еду или нет. И метко кидаться тарелками. А без лекарств ему опять начинали мерещиться группы любовников-диверсантов в каждом углу, и семейный ад выходил на свой новый круг.

Поразмыслив, женщина нашла решение, которое показалось ей самым верным: она намешала галоперидол в водку. Весь флакон. На одну бутылку. В расчете на то, что будет выдавать галоперидоловку по полрюмки трижды в день. Она не учла одного: прятать от мужа водку все равно, что прятать от специально обученной собаки ганджубас. Слабоумный или нет, а тайник он вычислил где-то на шестой-седьмой полурюмке. И усосал весь, без остатка. И тут началось…