Украденная беременность

— Юра. Ей не придется этого делать. Я сам отдам ей все, что она захочет, понимаешь? Все! Деньги. Руку и сердце. Да хоть почку! Лишь бы она родила.

— Но так нельзя, Федор!

Терминатор вдруг вспомнил, что он, вопреки кличке, вовсе не железный, и потянулся за графином с водой. Наполнил стакан. Сделал несколько шумных глотков. Наполнил второй стакан. Придвинул начальнику. Лукьянов принялся вертеть свой стакан в руках.

— Нельзя, говоришь? А кто запретит? У меня нет ни одного родного человека, Юр. Даже двоюродных братьев и сестер нет. Думал, женюсь — обзаведусь детьми. Большую семью хотел. Но и тут… сам знаешь…

— Знаю, Федор. — Юрий Минизабирович тяжело вздохнул. — Знаю.

— Да ничего ты не знаешь! — вдруг вспылил Лукьянов. — У тебя у самого трое! И родни пол-Москвы!

— Тихо, Федь, не пыли, — попросил Рахметов. — Лучше подумай: можно ведь будет попытаться забрать у нее ребенка. Заплатишь ей, сколько захочет, за отказ от материнских прав…

— Ты с ума сошел?! Она же не нанималась, как эти… суррогатные. Ты думаешь, я стану отнимать у своего ребенка мать, которая его любит?

— Федор, еще раз: не пыли. Хватит эмоций. Включай голову.

— Да. Извини. Сорвался. Но о том, чтобы забрать ребенка — и думать забудь. Так что вы там делаете такое уже полтора месяца, что до сих пор нет никаких результатов?

Рахметов поморщился. Положил перед собой лист бумаги, принялся выводить на нем какие-то штрихи и загогулины. Лукьянов продолжал сверлить друга вопросительным взглядом.

— Федор Андреич, — заговорил тот. — У нас нет никаких зацепок, кроме ФИО и даты рождения. Ребята съездили по указанному в медкарте адресу. Жильцы квартиры утверждают, что с объектом не знакомы и никогда о ней не слышали. А живут они там, на минуточку, уже почти шесть лет!

— Камеры видеонаблюдения вокруг клиники? Должна же была Фаина Лазарева попасть в поле зрения хотя бы одной из них?

— Отработали. Нашли таксиста, который подвозил девушку до Курского вокзала. Она с шофером откровенничать не стала, хотя он заметил, что у пассажирки что-то случилось. Выглядела взволнованной и испуганной. Рассчитывалась наличными, так что отследить платеж не получилось. Больше ничем он нам помочь не смог.

— А интернет? Социальные сети? Если у нас есть ее фотография, полученная с камеры…

— Фотография с большого расстояния, нечеткая. Вытянуть изображение до приемлемого уровня не удалось. В сети наша беглянка под своим именем нигде не засветилась.

Лукьянов не выдержал. Встал. Начал вышагивать вдоль стола, на ходу ероша идеальную стрижку.

— Удивительно! Какая молодая женщина в наше время сумеет не оставить в интернете никаких следов своего существования? От кого она прячется?

— Ну, бывает, что люди просто не любят выставлять напоказ свою частную жизнь, — Рахметов с тревогой следил за боссом.

— Тогда ищите девушку по ФИО и дате рождения!

— Ищем, Федор, ищем! Все дела забросили. Отдел уже почитай месяц на ушах стоит. Но ты хоть представляешь себе, сколько в Москве Лазаревых? А сколько женщин, которых зовут Фаина Иннокентьевна?

— Сколько?..

— Лазаревых — полсотни тысяч. Из них три десятка — Фаины Иннокентьевны. И ни одна из них не имеет никакого отношения к той, которую мы разыскиваем.

— Девушка может носить другую фамилию?

— Запросто. Ее студенческий билет — это вообще не документ! Его в метро можно купить за копейки…

— То есть, все — от даты рождения до ФИО — она могла придумать?

— Могла.

— Значит, отыскать ее не получится? Шансов нет? — серые глаза Федора потемнели от боли, и Рахметов невольно поежился, передернул плечами, поймав на себе их взгляд.

— Есть последняя зацепка.

— Какая?

— Девушка назвала московский адрес, по которому никогда не жила. Значит, она его откуда-то знает. Как-то связана с квартирой и, видимо, с ее бывшей владелицей. Мои ребята уже поехали туда, чтобы еще раз переговорить с теперешними жильцами.

— Понял. Сообщи о результатах сразу, как они появятся. — Лукьянов вновь уселся в свое кресло, нацепил на нос очки, спрятал за стеклами больные глаза.

Терминатор встал. Потоптался, подыскивая слова, которые могли бы как-то поддержать и утешить друга. Не нашел. Молча махнул рукой и вышел из кабинета.

***

Там же два дня спустя

— Ну что, Федор Андреич, я к тебе с добрыми вестями! — Терминатор сиял, как начищенный пятак. — Нашлась твоя Фифа.

— Какая Фифа? — Лукьянов воззрился на своего начальника службы безопасности с искренним недоумением.

— Да та, из-за которой ты уже полтора месяца не спишь.

— Кто она? Где? Почему Фифа? — до Федора, наконец, дошло, о ком речь, и он почувствовал, что у него задрожали руки. Спрятал их под столом: не хватало еще, чтобы Рахметов заметил. Потребовал: — Докладывай!

— О! Командный тон прорезался! — развеселился Юрий. — Как прикажешь, насяльника. Живет твоя зазноба в славном городе Тула. Лазарева она в девичестве. А по мужу — Филимонова. Вот тебе и Фифа: Фи-лимонова Фа-ина. И, кстати, на бирже фрилансеров именно под таким ником тусуется.

— Так она замужем? — помрачнел Федор.

— В разводе. Уже дней десять, как встала в поликлинике по месту жительства на учет по беременности.