Украденная беременность

— А вас как зовут? — поинтересовалась гинеколог.

— Фаина, — Лазарева удивилась: ее имя точно было указано на карточке — неужели доктор не посмотрела?

— Фаина. Какое красивое редкое имя. Ну что, Фаина, готовились так, как было рекомендовано?

— Разумеется! — заверила Фая. — Это ведь в моих интересах.

— Конечно, в ваших, — как-то понимающе усмехнулась Наталья Алексеевна.

Тут пришла медсестра с большим лотком, заполненным множеством инструментов, название, да и внешний вид которых Фаине были не знакомы и ни о чем не говорили. Девушке сделалось страшновато.

— Да не волнуйтесь вы так, — ободряюще подмигнула гинеколог. — Процедура, конечно, не совсем обычная, используется не так уж часто, но волноваться совершенно не о чем. Сейчас я осмотрю вас в зеркалах, потом проведу через канал шейки матки пластиковый катетер. Он тоненький, так что никакого дискомфорта вы не почувствуете. Успокоились?

Фая кивнула. Она и правда как-то успокоилась. Вспомнила, сколько статей прочитала в интернете и даже нашла видео на ютубе, на котором показывали, как производится контрастирование матки и маточных труб. Знала, что ни колоть, ни резать, ни шить, как во время операции, ее не будут. Так что опасаться действительно нечего. Она и не такое готова стерпеть, лишь бы убедиться, что способна забеременеть!

Наталья Алексеевна действовала уверенно. Ее движения были скупыми и отточенными, как бывает у людей, которые месяц за месяцем и год за годом выполняют привычную работу.

— Не напрягайтесь, Лазарева. Понимаю, что зеркала — это не руки любовника, удовольствия не доставят. Но вы сами выбрали такой способ.

«Причем тут любовник? — задумалась Фаина. — Или это у гинекологов юмор такой особенный?»

Тем временем Наталья Алексеевна ввела в лоно клиентки полупрозрачную трубочку, присоединила к ней шприц с белесоватой жидкостью и надавила на поршень.

Там, глубоко внутри, Фаине вдруг стало холодно, и она зябко поежилась.

— Ничего-ничего, милая. Материал недавно из холодильника, вот и неприятно. Потерпи. — Наталья Алексеевна перешла на «ты», но Фаину это нисколько не обидело. — Ну, вот и все. А ты боялась. Минут двадцать полежишь — и свободна. Контроль через две недели.

— Как через две? — изумилась Фаина. — А снимки?

— Какие снимки? Тебе сейчас снимки противопоказаны! Да и не увидишь пока на них ничего.

— Но… я читала, что после введения контраста делают серию снимков, — продолжала настаивать Фая.

— Контраста? — теперь изумилась Наталья Алексеевна. — Погоди, ты на какую процедуру пришла?

— На ГСГ*, — блеснула познаниями Фаина.

Гинеколог побледнела и, грозно сверкая глазами, развернулась к медсестре:

— Ты кого на кресло взяла?

— Так Лазареву же! — испуганно захлопала глазами «помощница врача».

— Дай мне карточку, — протянула руку Наталья Алексеевна, и медсестра быстро вложила в нетерпеливо подрагивающие пальцы пачку бумаг. — Так. Лазарева.

Врач вопросительно взглянула на клиентку, все еще распятую на гинекологическом кресле.

— Да, Лазарева, — согласилась Фая.

— Инга Сергеевна? — подозрительно глядя на девушку, продолжала допрос гинеколог.

— Нет. Фаина Иннокентьевна.

Фая уже поняла, что произошла какая-то ошибка. Судя по медленно багровеющему лицу Натальи Алексеевны, ошибка могла оказаться фатальной, но пока не ясно, для кого: для медиков, для неизвестной Инги Сергеевны, или для нее, Фаины.

— Что вы мне ввели? — задала главный вопрос Фая. — Это что-то опасное?

— Ну, это как посмотреть, — врач скривила губы в сардонической ухмылке. — Мы ввели вам биологический материал. Точнее говоря — мужскую сперму.

— Сперму? — шепотом переспросила Фая, пытаясь осознать масштаб трагедии. — А зачем?

— Это называется искусственная инсеминация, Фаина Иннокентьевна, — гинеколог обернулась к медсестре. — Так, я к начмеду. Надо решать, как будем объяснять все, что случилось, клиенту.

Наталья Алексеевна стремительно вышла.

— Ой, что теперь буде-е-ет, — пропищала медсестричка, с которой слетел весь ее надменный вид. Она просительно глянула на затихшую в кресле клиентку: — Вы полежите здесь, я сейчас вернусь.

— Угу, — промычала Фая. Ей очень хотелось остаться одной, чтобы попытаться понять и осмыслить, что с ней сделали и чем это грозит.

Как только вторая представительница медицинского племени скользнула за дверь, Фаина словно очнулась от наркоза и начала судорожно соображать.

«Мне ввели сперму какого-то мужчины. А у меня — середина цикла. Значит, существует вероятность того, что я забеременею. Стоп! Я могу забеременеть от чужого незнакомого мужчины?! От человека, которого ни разу в жизни не видела?!»

Фаина вдруг почувствовала себя то ли использованной, то ли оскверненной, то ли изнасилованной каким-то особо изощренным способом.

«Бежать! Прочь из этого дурдома, пока никто не видит!» — это все, что смог подсказать ей вдруг запаниковавший разум. Повинуясь острому желанию оказаться как можно скорее и как можно дальше от клиники, где с ней сотворили ТАКОЕ, Фаина оделась за считанные секунды, подхватила сумочку, выглянула в пустой коридор и рванула к лестнице.