Украденная любовь

— Так держать! — радостно завопил Обри. Подняв глаза, Элиза успела увидеть, как камень скатился с подножки шезлонга.

— Я еще сделаю из тебя заправского морского волка, якорь мне в глотку! — похвастался Оливер, затем, словно вспомнив о присутствии Элизы, с ухмылкой покосился на нее. — Прошу прощения, мисс.

— Все в порядке, — откликнулась Элиза, но червячок сомнения снова ожил в ее душе. Этот Оливер так странно поглядывает на нее временами. Может быть, он на каждую женщину так смотрит? Да дело даже не в этом, вдруг поняла она и спросила: — Вы провели много времени в море? Вы знаете столько морских словечек…

— Я-то? — На какое-то мгновение он, казалось, смешался. — Ну, я же не вплавь сюда добрался, сами понимаете. Само собой, я попал сюда на корабле, как все.

Элиза не стала развивать эту тему, но уклончивость его ответа удивила ее, и все тревоги сразу вернулись. Что-то было не так, но, хоть убейте, она не могла понять что.

Обед проходил в огромной помпезной столовой виллы. Элиза с удовольствием ела бы на террасе, но кузина Агнес достаточно ясно высказалась на этот счет. На террасе можно пить чай, можно завтракать, но ни в коем случае не обедать. И вот они втроем сидели в комнате, освещенной свечами в роскошных канделябрах. Прислуживали за столом трое слуг.

— Ну разве это не мило? — возвестила Агнес, лучезарно улыбаясь недовольным сотрапезникам. — Хоть мы сейчас далеко от Англии, это не значит, что мы должны забыть наши английские традиции. Ты согласна, Элиза?

— Да, мэм, — буркнула девушка себе под нос.

Клотильда налила ей вина, напротив нее Роберт наполнил сидром бокал Обри. Новичок Оливер, стоя в углу, наблюдал за действиями более опытных слуг, чтобы научиться как следует выполнять свои обязанности, — так распорядилась Агнес.

Элиза взглянула на него, и… она могла бы поклясться, что он подмигнул ей. Застыв на месте, она уставилась на него, буквально сверля его взглядом, но в мерцающем свете свечей ничего нельзя было разобрать. Как бы там ни было, подумала Элиза, есть в его поведении что-то очень подозрительное.

— Сыграем партию в шахматы! — предложил Обри после обеда. — Ты играешь, Оливер?

— Только в триктрак, — ответил тот, поднимая мальчика, чтобы отнести его в гостиную.

— Я сыграю с вами в шахматы, мастер Обри, — вмешался Роберт.

К чести Оливера, он оставил без внимания укоризненно-негодующую интонацию, прозвучавшую в голосе старшего слуги. Элиза тоже промолчала, от души надеясь, что Роберт не станет ревновать Обри, так быстро привязавшегося к новому человеку. Меньше всего ей хотелось выступать в роли арбитра, если эти двое займутся перетягиванием каната.

Усадив Обри в кресло за шахматной доской, Оливер подошел к Элизе:

— Не хотите ли сыграть в триктрак, мисс?

Девушка взглянула на него снизу вверх из облюбованного ею широкого кресла в средиземноморском стиле.

— Я… хм… боюсь, я не знаю этой игры, — сказала она, нервно кашлянув.

— Я вас с удовольствием научу.

Элиза сдвинула брови.

— Разве вы не должны осмотреть окрестности, проверить, все ли в порядке, вместо того чтобы играть здесь, в комнате? — спросила она, понизив голос, чтобы не слышал Обри. — Вы уверены; что нам ничто не угрожает?

— У меня все под контролем, мисс Элиза, — заверил ее Оливер. — Вам не стоит беспокоиться!

Обри и Роберт погрузились в перипетии своей шахматной партии. Агнес, прихватив Клотильду, удалилась к себе, чтобы приступить к ежевечернему ритуалу нанесения различных ночных кремов и мазей от артрита. Повар-португалец и его подручные, заканчивая работу, громыхали кастрюлями в громадной кухне. Все были чем-то заняты, и, как назло, только для Элизы и Оливера не нашлось никакого дела. В этой ситуации ее нежелание общаться с ним выглядело бы глупо и грубо.

Досадуя на себя, она поднялась на ноги и объявила:

— Пожалуй, я пойду к себе. Вы присмотрите за Обри? — без всякой на то необходимости спросила она Роберта.

— Да, мисс, — пробормотал тот, не отрываясь от доски. — Ага! Конь берет королевскую ладью!

Элиза, вздохнув, сердито отбросила за спину тяжелую косу. Похоже, в ее обществе здесь никто не нуждается. Какая же долгая и тоскливая зима ей предстоит!

— На сегодняшний вечер вы свободны, мистер Спенсер, — примирительным тоном сказала она Оливеру и, чувствуя прилив необъяснимой жалости к себе, ретировалась в собственную спальню, грандиозные размеры которой лишь усугубили появившееся у нее ощущение одиночества.

К несчастью, ей совершенно не хотелось спать. Элиза совершала процедуру вечернего омовения так медленно, как только могла, дважды тщательно расчесала волосы смоченным лимонной водой гребнем, не удовлетворившись запахом, исходившим от простыней, обрызгала их любимыми духами, но и после всего этого сон не приходил к ней. В задумчивости она прошлась босиком по мягкому турецкому ковру, затем пересекла полоску гладкого каменного пола и распахнула створки окна, выходившего на восток. Высунувшись наружу, девушка полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух.