Украденная ложь (ЛП)

Воздух становится холодным, не слышно никаких звуков, кроме его затрудненного дыхания. Сзади, как тихая вода, из тени выходит Сайлас. Черный капюшон скрывает его лицо, когда он хватает Говарда за волосы и резко тянет на себя.

Одним плавным движением он откидывает его голову назад, и доктор стонет в знак протеста,

— Ее звали Розмари. И она была не просто девчонкой.

Его голос грубый, не быстрый и резкий, как у Тэтчера, и не саркастический, как у Рука. Он надсадный, неровный, резкий и измученный. Он полон страдания и мести.

— Она была моей. И сейчас ты увидишь, что бывает, когда кто-то трогает вещи, которые принадлежат мне, — рычит он ему в ухо.

Тэтчер хватает круглый табурет возле стола, садится на него и подкатывается к связанному мужчине. Подобно тому, как это делает врач при осмотре пациента. Сайлас снова отступает назад, скрестив руки, прислонившись к стене, продолжая наблюдать.

— Ты скромно зарабатываешь, не так ли, доктор Дискил? Шестьдесят тысяч в год? Предположительно больше здесь, в Пондероза Спрингс. Это приятная жизнь для твоих двух сыновей, не так ли? Сколько им лет? Пять и десять? — спрашивает Тэтч, вежливо ожидая ответа.

При этом он выкладывает свернутую черную кожаную сумку. Расслабленными руками он расстегивает застежки на боку, переворачивает ее и медленно начинает разворачивать на столе. Металлические предметы, находящиеся внутри, отражаются в лунном свете, мерцая в темноте, как смертоносные звезды.

— Ах ты, маленький извращенец… — шипит Говард, пытаясь встать со стула.

Длинные ледяные пальцы Тэтчера пробегают по его коллекции взад-вперед:

— Я спрашиваю, потому что твои руки жизненно важны для твоей работы. Я, как никто другой, знаю, насколько важны руки для искусства расчленения, поэтому я соотношу их с тобой, доктор Дискил.

Я скрежещу зубами, наблюдая, как доктор рассматривает все сложные лезвия на своем столе. Его кадык покачивается.

— Так и не разучился играть со своей едой перед трапезой, а, Тэтч? — говорит Рук, осматривая кабинет.

Тэтчер только ухмыляется, продолжая задавать вопросы. Залезть в голову — половина удовольствия для него. Ему нравится не только заставлять их истекать кровью снаружи, он жаждет страха внутри.

— Мой отец дал мне вот это, — говорит он, поднимая один из ножей, — Ты ведь знаешь моего отца, не так ли?

Вопрос заставляет доктора содрогнуться,

— Да, предполагаю, что знаю.

— Видишь ли, с помощью этого ножа я мог бы использовать этот маленький крючок и вонзить его в плоть твоей спины, прежде чем содрать кожу. Я как раз искал новую пару кожаных сапог.

— Я ничего не знаю! Это бессмысленно! — продолжает Говард, его голос дрожит при мысли о том, что Тэтч сделает из него пару обуви.

Покончив с поддразниванием, он хватает более толстое и длинное лезвие, на мгновение ощущая его вес в руке, прежде чем схватить доктора за запястье, чтобы удержать его неподвижно. С точностью и почти изяществом Тэтч рассекает первую костяшку мизинца. Кусок придатка беспомощно падает на землю.

Белая кость быстро покрывается фонтаном крови, бьющей из того, что осталось от его маленького пальца. Нечеловеческий крик вырывается у него, когда он смотрит вниз на свою руку, ужасаясь тому, на что мы готовы пойти.

— Ты думаешь, то, что он сделал, больно? Несколько ударов в живот и разбитая губа? Я покажу тебе боль, доктор Дискил. Сильную боль. Пока последние слова, которые ты выкрикнешь из своего мерзкого рта, не будут: «Пожалуйста, просто убей меня». Итак, я предлагаю тебе ответить на наш вопрос, пока у меня не осталось ничего, что можно было бы разрезать.

На мгновение фасад самого богатого, будущего политика Пондероза Спрингс трескается. Существо, скрывающееся под ним, выходит поиграть.

— Я не… я просто… — он запинается на словах, готовый расколоться. Только для нас это недостаточно быстро.

Звук, как будто кто-то рубит морковь, снова заполняет комнату, еще одна костяшка отрезана, остался только кусочек пальца. Кровь пропитывает переднюю часть белой рубашки Версаче Тэтча.

Еще один крик наполняет комнату, и я благодарен, что мы смогли попасть сюда в нерабочее время.

Говард пытается перевести дух, в то время как Тэтчер снова наклоняется.

— Подождите, подождите, остановитесь, пожалуйста! Я скажу вам! Я скажу вам, только остановитесь!

Наконец-то слова, которые мы так долго ждали услышать. Я отталкиваюсь от стены и приближаюсь к ним.

— Я не знаю, кто это был. Все, что я знаю, это то, что я получил письмо, когда тело Розмари было доставлено в мой офис, с просьбой скрыть любые доказательства грязной игры с телом, — он дышит, скуля от боли между словами.

— И как это связано с Роуз? — Тэтч надавливает на палец.

— Подождите, подождите, я уже подхожу, — умоляет он. — Сначала я был против, я все равно собирался включить свои выводы в отчет… но…

— Они делают то, что делают все в Пондероза Спрингс. Они дали тебе деньги за молчание, — заканчиваю я. Моя кровь горячо бьется в жилах.

— Да, и мне нужны были дополнительные деньги! Я не мог отказаться. Я проверил свой банковский счет, и, конечно, деньги были там.