Украденная невеста

Немного поколебавшись, она повиновалась порыву сострадания и присела рядом с ним. Потом взяла его руки в свои. Сердце заколотилось, стало трудно дышать, охватило непреодолимое желание скользнуть в кровать, прижаться к нему, утешить, прогнать кошмар. Но разум пересилил. Эль побоялась, что сострадание заведет ее далеко и она не устоит против искушения.

Он сжал ее руку:

— Эль!

Она вздрогнула, потому что крик, вырвавшийся из его груди, был полон страха и паники.

— Шон, проснись! — пробовала она разбудить его.

— Нет! Эль, ты не можешь… Пег! — Он отбросил внезапно ее руку и стремительно сел на кровати, взгляд был невидящий, лицо побледнело.

Она потрясла его за плечо, теперь одна мысль лихорадочно билась в голове: кто такая Пег? Она правильно расслышала? Он видел во сне другую женщину?

Он еще больше побледнел, лицо приняло зеленоватый оттенок. Соскочил с кровати и побежал в угол комнаты, где стоял ночной горшок.

Приступы рвоты следовали один за другим, пока не превратились в сухие спазмы. Она сидела неподвижно, обхватив плечи руками, не смея приблизиться.

Пересилив страх, она встала рядом на колени и положила руку ему на голову:

— Успокойся, все в порядке. Это я, Эль. У тебя был кошмар, но все кончилось.

Он тяжело дышал, не поднимая головы. Спина его была комком затвердевших мышц.

— Шон, ты слышишь меня?

Он вздохнул:

— Я слышу. Все прошло.

Она знала, что это не так, но не стала спорить.

— Эль, дай мне прийти в себя. Прошу, — хрипло прошептал он.

Она кивнула и отошла, чтобы он мог опомниться и умыться.

Он встал, пошатываясь, как будто стоял во время шторма на палубе, и она не смотрела в его сторону, пока он приводил себя в порядок. Потом прополоскал вином рот и рукавом вытер лицо.

Кто такая Пег и какое отношение Пег имеет к нему и к его прошлому?

Он наконец повернулся к ней:

— Мне снился сон… Кошмар… Наверное, еда была испорчена… Ты не отравилась? — Он избегал ее взгляда.

Он пытался ее обмануть, и она сделала вид, что поддалась на эту хитрость.

— Нет, мне повезло. Пойду принесу воды, чтобы ты мог как следует умыться. Все равно нам нужна вода. — Она улыбнулась, как будто ничего не произошло.

— Я схожу сам.

— Шон. — Она подошла к нему. — Что тебе снилось?

Он опять замкнулся в себе.

— Я не помню.

— Ты звал меня, произнес мое имя.

Бледные щеки порозовели, он смутился:

— Я сказал — не помню.

Она глубоко вздохнула и решилась:

— Шон, кто такая Пег?

Он молчал, но видно было, что вопрос застал его врасплох.

— Я слышала, как во сне ты говорил о какой-то женщине, произносил ее имя — Пег.

— Это был сон.

— Я знаю. Но мы часто видим во сне то, что нас тревожит в жизни.

Он резко оборвал ее:

— Я не знаю, о ком ты говоришь, — отодвинул засовы и вышел, оставив дверь открытой.

Эль не стала ее закрывать.

Она видела, что он ужасно расстроен. И конечно, он солгал. Она по глазам видела, что он лжет. Он знал, кто такая Пег, — просто не захотел ей говорить.

Эль была поражена до глубины души своим неожиданным открытием. Но что могло случиться с ним в прошлом такого ужасного, что так подействовало на него и не дает ему жить? И кто эта женщина? Почему он плачет по ней? Он любил эту женщину?

Странно, что она не подумала ни разу о том, что в его прошлом могла быть женщина, которую он любил. Ведь он где-то жил два года до тюрьмы. И это было самое худшее для нее открытие, оно ранило сильнее, чем его грубость. Он принадлежал ей, только ей, даже если не полюбит ее. Не могло быть другой в его жизни! Она не переживет такой несправедливости. Немного опомнившись, она постаралась взять себя в руки. Трудно будет помочь Шону, если она сама будет в постоянном волнении. Какая-то часть ее души требовала забыть, что он произносил чужое имя во сне, но другая требовала выяснить всю правду о Пег.

Она была по-настоящему напугана.

Он вернулся с двумя ведрами воды. Захлопнул ногой дверь и поставил их на пол около раковины.

— Почти рассвело. Хочешь, я принесу свежих ячменных лепешек? — Он говорил так, будто не было его ужасного пробуждения и всего, что за этим последовало.

Снизу доносился аромат свежеиспеченного хлеба.

— Я не голодна.

Он взглянул на нее и быстро отвел взгляд. Подошел к окну и стал смотреть на улицу.

Сердце у нее забилось, она осторожно спросила:

— У тебя часто бывают кошмары?

Не поворачиваясь, он резко ответил:

— Нет.

Она была уверена, что он не скажет ей правды.

— Шон, тюрьма, в которой ты сидел, была в Дрохеде?

Он скрестил руки на груди.

— К югу от Дрохеды. Что ты пытаешься сказать?

— Просто я подумала, если ты сидел в ней два года… Где ты жил первые два года до тюрьмы?

— Я был… В одной деревне… Ты не знаешь, где это.

Он явно не желал обсуждать свою жизнь до тюрьмы.

— Но я подумала…

— Так что ты хотела узнать? — Он смотрел холодным, чужим взглядом.

— Ты… все понимаешь.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Но тебя не было четыре года! И половину ты провел в тюрьме. Что ты делал первые два года?

— Ты должна прекратить меня допрашивать.

— Но почему ты не хочешь рассказать?

Он покачал головой.

— Почему?! — крикнула она.