Украденная невеста (ЛП)

Я не могу сказать четыре, когда ремень ударяет по моему клитору, боль превращается во что-то другое, в удовольствие, такое острое и ослепительное, что у меня перед глазами появляются звезды. Я кричу, затягивая ремни на запястьях, когда чувствую, как оргазм, подобного которому я ничего не испытывала, проносится по моему телу, скручивая его и заставляя меня корчиться на простынях, слезы жгут мне глаза от его интенсивности. В середине кульминации Виктор наносит пятый удар плетью, и мой пульсирующий, чувствительный клитор принимает на себя основную тяжесть удара, сенсорная перегрузка настолько сильна, что я едва могу это выдержать.

Я не могу дышать, я не могу думать, я не могу ничего делать, кроме как корчиться и задыхаться от последних толчков удовольствия, мое тело дрожит так сильно, что я не могу это остановить. Смутно я вижу, как Виктор расстегивает ширинку своих брюк, его тяжелая эрекция зажата в кулаке, когда он движется ко мне, поглаживая сильно и быстро.

— Ты кончила без разрешения, принцесса, — мрачно говорит он. — Ты не заслужила, чтобы тебя снова трахали как подобает настоящей жене, или даже сосать мой член, стоя на коленях, как тебе положено. Так что возьмите это вместо этого.

Его рука размыта, он дергает себя так грубо, что, должно быть, больно, и стон, срывающийся с его губ, звучит почти болезненно, когда он направляет распухшую головку к моему лицу. Я не готова к приливу тепла, который исходит от него в считанные секунды, к тому, что его сперма вырывается наружу и покрывает мой лоб, мой нос, мои губы. Я ощущаю солоноватый привкус на языке, тепло, покрывающее мою кожу. Я задыхаюсь, часть жидкости стекает мне в рот, когда он проводит по моей коже, снова и снова, наконец, прижимая кончик к моим губам и щеке, когда он вытирает остатки жидкости о мою кожу, его бедра двигаются, и последние капли выскальзывают.

Я слышу, как он тяжело дышит. Я почти ожидаю, что он развяжет меня, но он этого не делает. Он засовывает себя обратно в штаны, глядя на меня сверху вниз с выражением, которое почти угрожающее, а затем разворачивается на каблуках, удаляясь. Он оставляет меня там, привязанную к кровати, залитую его спермой. И все же, после того, что он только что сделал, я так измотана, что едва могу заставить себя беспокоиться. Мои глаза закрываются, и в считанные секунды я полностью отключаюсь.

* * *

Когда я просыпаюсь, я одна в постели. Мои глаза распахиваются, и когда я хочу их потереть, я понимаю, что меня развязали, я лежу на боку, и моя рука свободна. Мое лицо тоже кажется чистым, мягким и гладким, без каких-либо следов того, что Виктор оставил там прошлой ночью, прежде чем покинуть спальню.

Это означает, что где-то ночью, пока я была в отключке, кто-то пришел и привел меня в порядок. Эта мысль почти так же унизительна, как и все остальное, что произошло прошлой ночью, может быть, даже больше. Я понятия не имею, кто бы это мог быть. Мысль о том, что Виктор вернется и сам меня вычистит, кажется нелепой, но мысль о том, что это может быть кто-то другой, приводит в ужас.

Я медленно вытаскиваю себя из кровати, моргая, когда вижу записку на прикроватном столике. Она написана четким и наклонным почерком Виктора, и я вглядываюсь в нее, замечая, что все еще раннее утро.

Я ожидаю, что ты будешь внизу к завтраку. Вскоре после этого у меня назначена встреча, на которую приедет Лиам Макгрегор. Не делай ничего, что могло бы меня смутить.

Я сердито комкаю бумагу в кулаке, швыряя ее через всю комнату. Стиснув зубы, я встаю, морщась, когда каждый мускул в моем теле протестует, когда я иду в ванную, чтобы принять душ. Я хочу смыть с себя все, что Виктор сделал со мной прошлой ночью, но боль напоминает мне, что я еще не в форме, чтобы делать все то, чем мы занимались в последние дни, как до, так и после того, как я узнала правду.

Хотя…я все еще не могу полностью выкинуть из головы выражение его лица прошлой ночью. Он выглядел таким испуганным и сбитым с толку, как будто ничто из того, что я сказала, не имеет смысла. Может быть, это снова просто уловка, способ сбить меня с толку, но в тот краткий момент он выглядел таким беззащитным.

Я качаю головой, отмахиваясь от этого. Скорее всего, это ничего не значит, и у меня больше нет сил анализировать это. Мне едва хватает на то, чтобы пережить день.