Украденная ночь

Мечтала о волшебной ночи, когда Бахир вернется и попросит прощения, скажет, что он был не прав, и признается ей в любви. А она возьмет его руку и приложит ее к округлившемуся животу, сообщая — это их созданный в порыве любви ребенок.

Так продолжалось до тех пор, пока она не поняла — Бахир никогда не вернется и никогда не будет ее искать. Все кончено.

— Ты сама красота, — услышала она и, открыв влажные глаза, увидела его на коленях перед собой. Его взгляд полон обожания. Затаившись, она ждала, заметит ли он изменения в ее теле, появившиеся из-за материнства. — Такая красивая, — повторил он.

Она протянула руку, чтобы привлечь его к себе и уже покончить с этим отчаянным желанием:

— Займись со мной любовью, Бахир.

Он удивил ее, взяв руку и поцеловав ладонь:

— Обязательно, но сначала… — Отпустив ее руку, он провел руками по внутренней поверхности ее бедер, разводя их в стороны, и склонился вниз.

У нее захватило дух, когда она поняла его намерения, и это было не только от предвкушения удовольствий. У них так мало времени! Марина думала — он будет брать свое столько раз, сколько сможет. Но она никак не ожидала, что он захочет дарить наслаждение и ей.

— Бахир! — воскликнула она, когда он обнял ее за бедра и раскрыл их. — Пожалуйста…

Но ответом на ее просьбы было горячее прикосновение его языка к ее расщелине, от которого Марину выгнуло дугой и она вскрикнула:

— О боже!

А его язык, каждым своим движением, творил чудеса, отправляя ее в небытие и не давая возможности прийти в себя. Этот мужчина точно знал, что и когда ей нужно.

— Пожалуйста! — вскрикнула она, не владея собой и уже не зная, что ей нужно.

Но он знал…

И вот все закончилось миллионом ярких цветных вспышек.

«Он всегда был лучшим, — подумала она, когда дрожь оставила ее тело. — Ничего не изменилось».

Он страстно поцеловал ее, когда она спустилась на землю. Она почувствовала свой вкус на его губах, вкус горячего секса, страстного желания и его острого вожделения. И это вожделение влилось в нее. Сильнее, чем когда-либо, она захотела ощутить его внутри себя.

— Боже, ты такая сексуальная, — услышала она, когда он оторвался от нее. — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу!

Марина улыбнулась ему, но в затуманенном мозгу скользнула мысль о предохранении. Она уже открыла рот, чтобы сказать об этом, как он потянулся к прикроватному столику и, взяв бумажник, достал из него упаковку, которая немедленно была вскрыта зубами:

— Хотя бы кто-то из нас должен быть ответственным.

Она моргнула, и туман, застилавший реальный мир, рассеялся.

— Что ты сказал? — спросила она в неуверенности, что расслышала правильно.

Он раскатал презерватив по всей длине, обуздав с помощью латексных границ сопротивляющуюся эрекцию.

— Я сказал… — он наклонился над ней, хватая горячими губами ее отвердевший сосок и пристраиваясь между ее ног, — счастье, что хоть кто-то из нас может сейчас соображать.

Она замерла, и вся магия, созданная его губами, была сведена на нет едким подтекстом его слов.

— Ты считаешь меня безответственной?

— Я этого не говорил, — ответил он, прикусывая сосок другой груди.

— Нет, сказал! — сказала она, отодвигаясь от него и пресекая его попытки войти в нее. — Ты это и имел в виду — ты ответственный, потому что подумал о предохранении. Ты сказал — я должна быть счастлива, что ты подумал об этом.

— Это не важно!

— Нет, важно, если ты действительно так думаешь.

— Марина, перестань. Я ничего такого не имел в виду…

— Но получается наоборот! Ты действительно думаешь, что я безответственная, только потому, что ты первый сказал о предохранении? Ты думаешь, я не побеспокоилась бы?

— Хватит, Марина! Ты не пример для подражания в безопасном сексе.

— Полагаю, ты являешься этим примером?

— Не у меня двое незаконнорожденных детей! Я посчитал, ты будешь счастлива не забеременеть третьим.

Кровь прилила к ее голове от жестокой несправедливости его слов.

— Да как ты смеешь?! — закричала она, извиваясь всем телом под ним, отталкивая его и колотя кулаками, отчаянно пытаясь вырваться. — Как ты смеешь говорить о моих детях и о моей безответственности? Слезь с меня!

— Послушай! — сказал он, хватая ее за запястье. — Да что, черт возьми, с тобой происходит?

Она сверкнула глазами:

— Все очень просто. Вся проблема в тебе! Я говорила тебе — это ошибка. Я знала. Очень жаль, что я сразу не поняла, насколько она велика.

— Я бы не беспокоился на этот счет, — процедил он сквозь зубы, откатываясь и позволяя ей выбраться из постели и подхватить с пола сорочку, — этого больше не повторится.

Она натянула через голову мокрую сорочку, обнаружила, что надела ее наизнанку, безразлично пожала плечами и направилась к выходу:

— Даже не сомневайся.

Если перелет сюда был просто невыносимым, то перелет в Пизу оказался пыткой. Атмосфера была настолько напряженная, что на этот раз даже стюардессы почувствовали это напряжение и старались оставлять их наедине как можно дольше.

В отчаянии Марина отложила книгу. Казалось, полет не закончится никогда. Уже который раз она пыталась прочитать один и тот же отрывок, но даже не могла уловить суть.