Украденная память

– Заколебали, уроды недоделанные, – промычал Сергей. Он отчаянно боролся с зевотой. Попытался приподняться, даже тряхнул головой, но тут же рухнул обратно. – Не пойму че-то, водка, что ли, паленая...

Не успев закрыть рот, Сергей захрапел. По подбородку потекла слюна, на лице появилось выражение глубочайшего удивления.

– Эй, – тихонечко позвала Юля. Никакой реакции. Досчитала в уме до пятисот и снова, на сей раз гораздо громче, позвала: – Э-эй, Сергей!

Сергей спал богатырским сном. Юля легко соскочила с подоконника и заметалась по палате. Выудила из шкафчика рядом с входной дверью уродливые шерстяные брюки. «Господи, где они их откопали?» Быстро натянула на себя. Поверх пижамной майки надела чудовищную голубую блузку с кружевным воротничком. «Ха! Кружевной воротничок!» Теперь-то Юля понимала, что эти вещи были специально принесены Натальей, чтобы в очередной раз унизить ее.

Вот обуви подходящей не было, только тапочки. Ну и черт с ними! На цыпочках подошла к стулу, на котором висела дубленка. Воровато оглянувшись, вытряхнула все карманы. «Надо найти ключ. Так. Паспорт, водительские права, мобильный телефон, бумажник, пачка сигарет, зажигалка. Так, а это что? Шприц, наполненный какой-то зеленоватой жидкостью. Что это? Господи! Неужели это предназначено для нее?»

Поборов в себе желание воткнуть иглу в ненавистную рожу, Юля брезгливо отбросила шприц на пол и раздавила его ногой. Вернулась к поискам. Ключи от машины, еще от чего-то. «Вот! Вот он, ключ от палаты!» Юля зажала его в кулаке, влезла в дубленку и тут же утонула в ней.

Не удержавшись, заглянула в паспорт. Маконин Сергей Викторович, 1976 года рождения.

– Сволочь! – сказала Юля ни в чем не повинной фотографии.

Маконин Сергей Викторович громко застонал и попробовал перевернуться на бок. Юля схватила бумажник, сигареты с зажигалкой – ужасно захотелось курить. Подумала секунду, сунула Библию в карман дубленки и бесшумно выскользнула вон.

Оказавшись за пределами своей темницы, Юля первым делом заперла дверь. И растерялась. Она так давно мечтала об этом моменте, что, достигнув заветной цели, испытывала странное чувство. Сродни сожалению.

В крошечном холле свет не горел. Было темно и жутко. Над одной из дверей мигала красная лампочка, отбрасывая на бледные стены кровавые отблески. Из холла по-прежнему вели четыре двери. Юля подергала за ручки. Три из них, включая Юлину «камеру», были заперты. Последняя – четвертая – с легким скрипом приоткрылась и тут же захлопнулась.

Юля поежилась, посильнее толкнула тяжеленную створку. Ее обдало волной холодного сырого воздуха, пахнувшего затхлостью. Подземельем из страшных детских сказок. Или нет, совсем даже не детских. Перед ней была лестница. Грязная, заплеванная, производившая впечатление давно заброшенной. Здесь тоже царила беспроглядная темень. Лишь где-то внизу мерцал тусклый рассеянный свет. Там – спасение. Свет – всегда спасение.

Юля стала осторожно спускаться по ступенькам.

– Не хватает грохнуться и переломать руки-ноги, – нервно усмехнулась она.

Почему-то вспомнился доктор Кречетов. Еще одно чудовище! Краска бросилась Юле в лицо при мысли о том, что она могла, пусть временно, пусть в беспамятстве, но увлечься этим монстром.

Так, один этаж пройден. Свет стал ярче. Юля увереннее устремилась вперед. Внезапно ее прошиб холодный пот. А вдруг Сергей уже очнулся? Зачем она оставила ему мобильный телефон? Ведь он тут же позвонит и попросит о помощи.

Подгоняемая страхом, Юля забыла об осторожности и побежала. И тут же за это поплатилась. На скользкой ступеньке нога в тапочке-шлепанце подвернулась. Раздался противный хруст, щиколотку пронзила острая боль.

Тем не менее Юля не прекратила движения. Превозмогая боль, она продолжила спуск.

Ну вот, еще один этаж позади. До спасительного света всего ничего – лестничный пролет.

Глава 43

– Вот такая странная история, – подытожила Катя свой короткий сумбурный рассказ. – Откровенно говоря, я мало что понимаю. То есть вообще ничего...

– Да, действительно странно, – согласилась Ангелина, сосредоточенно глядя на дорогу. Они плелись по МКАДу в длиннющей пробке, конца и края которой видно не было.

– На самом деле я думаю, что Лариса что-то напутала. Ну как она могла узнать Юльку? Та ведь вроде стояла на третьем этаже, а Лариска внизу.

– Как ты говоришь ее фамилия?

– Юлина? Дроздовская.

– Да нет. Этой артистки, Ларисы.

– Бондаренко.

– Вполне возможно, что твоя Бондаренко не ошиблась, – задумчиво произнесла Люка, закуривая сигарету. – В жизни порой случаются удивительные вещи.

– Но как? Этого не может быть! Ведь Юлька погибла!

– Значит, погибла не она, а кто-то другой.

– О чем ты? – Катя в ужасе уставилась на подругу.

– Если человек сгорает, опознать его невозможно. Правильно?

– Ну да. Сложно. Костю моего по машине только опознали, – кивнула Катя и вдруг осознала, что говорит о своем муже спокойно и отстраненно, как о постороннем. Ей стало не по себе.

– Вот видишь, – хрипло произнесла Люка. – Экспертизу ведь не проводили?

– Нет.