Император хорошо знал этих генералов, более того, он сам прокладывал им дорогу во власть. Рузский был замечен окружением царя еще в русско-японскую войну, а с началом Великой войны его ставят на самые высокие военные и гражданские посты, как одного из верных исполнителей воли немецкой партии при царском дворе. В Галицийской битве командующий 3 армией генерал Рузский, не считаясь с приказом главнокомандующего фронтом генерала Иванова, сорвал успешные действия русских войск на Томашевском и Люблинском направлении и устремился со своей армией к Львову, занятие которого не вызывалось военной необходимостью[489]
.За проявленное самовольство главком Иванов добивался отстранения Рузского от должности и расследования его действий в Галицийской операции, но придворные круги поступили иначе. За занятие Львова ему была создана популярность в общественных кругах, а министр императорского двора граф Фредерикс наградил его сразу двумя орденами Святого Георгия, 4–й и 3–й степени. Вслед за этими наградами и почестями генерал Рузский назначается Главнокомандующим армиями Северо– Западного фронта и ему присваивается звание генерал-адъютанта – высшее воинское звание, устанавливаемое для лиц, состоящих при особе императора. В зимней кампании 1916 года Рузский был виновен в катастрофе 10 армии в Августовских лесах, проведенной по сценарию гибели армии Самсонова в начале войны. Но вместо положенной ответственности за упущения и провалы в управлении войсками, генерала назначают членом Государственного совета, неслыханного повышения для военного человека, и одновременно, назначают членом высшего военного совета, с возложением на него функций государственного контроля за армией. Он был номинальным главнокомандующим Северного фронта, прикрывающим пути на Петроград, и появлялся в нем тогда, когда нужно было приостановить спланированные без его разрешения наступательные операции против немецких войск[490]. Северный фронт всю войну бездействовал, занимая пассивную оборонительную позицию против небольших немецких сил, оставленных Германией на Восточном фронте. В помощь генералу Рузскому, в предверии выполнения планов свержения императора с престола, к нему был назначен начальником штаба генерал Ю.Н Данилов, с душой изменника и проходимца по жизни. Это тот Данилов, который, находясь в должности генерал-квартирмейстера Генерального штаба, был главным разработчиком стратегически неверного плана подготовки к войне, когда вопреки очевидным фактам, главным противником России признавалась Австро-Венгрия, а не Германия. Он же был председателем комиссии, разработавшей план уничтожения крепостей на западе России, одобренный Сухомлиновым и царем. С началом Великой войны генерал Данилов был назначен генерал-квартирмейстером Ставки и посол Франции Палеолог сообщал императорской семье, что Данилов является агентом германской разведки. Вскоре и русская контрразведка нашла подтверждение этому и потребовала предать его суду. Царь поручил расследовать дело Данилова дворцовому коменданту, генералу Воейкову, одному из влиятельных лиц в окружении императора, и служившего Германии также преданно, как и Данилов. Дело об измене Данилова царской четой было закрыто, и Николай II ответил жене: «Что касается Данилова, то я думаю, что мысль о том, будто он шпион, не стоит выеденного яйца. Я тоже знаю, что его не любят, даже ненавидят в армии, начиная от Иванова и кончая последним офицером»[491]. Сейчас эти два генерала, вместе с министром императорского двора и дворцовым комендантом должны были выполнить цели заговора – заставить Николая II отречься от престола в пользу своего сына Алексея при регентстве великого князя Михаила Александровича. Император, заметив небрежение к себе со стороны военных, назначил Рузскому встречу на 9 часов вечера и тот, в установленное время, сообщил Николаю II, что весь гарнизон Петрограда и Царского Села перешел на сторону революции, и что восставших поддерживают знаменитые гвардейские полки, и гвардейский морской экипаж с великим князем Кириллом во главе, и собственный его величества конвой императора, остававшийся в Петрограде[492].