Украденная служанка

Ричард встал из-за стола в полный рост. Косые лучи из окна упали на его лицо, заострили скулы, очертили изломанную линию носа и подчеркнули белизну кожи, превратив выражение лица принца в зловещее.

— Всего лишь стараюсь облегчить тебе жизнь, брат. Я легко могу избавиться от проблемы.

И тут он посмотрел через всю залу библиотеки прямо на меня. Я застыла каменной статуей, раскрыв рот от ужаса. Сердце отчаянно билось в груди, по спине пробежал холодок. Безразличие старшего брата оказалась притворством. Он прекрасно разглядел меня, когда вошел. А теперь предупреждал взглядом знать свое место.

Я сглотнула ком в горле. Энтони тоже резко встал, обернулся и заметил меня, дрожащую, как мышь при виде совы.

— Перестань пугать девушку, она из другого мира.

— Вот как? — Ричард прищурился, рассматривая меня еще пристальней. — Тогда забудь о том, что я тебе сказал. Проблема решится сама собой.

— Она решится без твоего участия, это точно.

Я заметила, как Энтони потянулся к поясу, где висела стеклянная трубка. Ричард тоже проследил за движением брата. Затем наклонился и прошептал ему что-то на ухо, глядя на меня.

Энтони нахмурился, но ничего не сказал. Ричард приветливо помахал мне, улыбнулся жуткой механической улыбкой и вышел прочь.

Глава 7. Уроки алхимии

После ухода принцев я еще долго смотрела прямо перед собой, ничего не различая вокруг. В голове пульсировала лишь одна фраза, брошенная старшим принцем.

«Проблема решится сама собой».

Огненной вспышкой вспомнились слова эмбии Уилкокс, сказанные в первый день про людей из нашего мира: «Многих ждала незавидная судьба».

Кусочки паззла начали собираться в одну картинку. С попаданцами в этом мире происходило что-то очень плохое.

Все вокруг плыло, я тяжело дышала, будто пробежала длинную дистанцию. В ушах шумело, как после восхождения на гору, а во рту чувствовался привкус железа.

Как только я начинаю ощущать радость жизни, меня тут же сбивают с ног прицельным ударом.

Меня терзала неизвестность. Надвигалась беда, и я не знала, как от нее скрыться. Выбросить ли тряпку из рук, отправиться в бега обратно в лес и там пить из каждой лужи, не переставая? Или остаться, надеясь на покровительство младшего принца? Энтони заступился за меня перед Ричардом. Могу ли я доверять принцу?

Я представила, как выхожу из дворца, сделав вид, что отправилась по делам. Может, мне удастся добраться до внешней стены города, может, я смогу пройти какое-то расстояние по дороге. Как я смогу себя защитить в случае опасности?

Никак. Я не готова погибнуть темной ночью на безлюдной дороге. Нет, я слишком боюсь оставлять насиженное место. Видимо, выбора нет, и мне остается уповать на благородство младшего принца.

И на саму себя. Нужно взять себя в руки и вернуться к учебнику алхимии. Пусть слова соединяются в совершенно бессмысленные предложения, я должна справиться. Может, прозрею.

В библиотеке царила тишина. Мягкий ковер скрадывал шаги. Корешки книг, если не приглядываться к витиеватым надписям, казались знакомыми, как старые друзья. Можно легко представить, что я в читальном зале библиотеки большого города. И что надо мной не висит злой рок.

Книга по алхимии была раскрыта на конце первой главы. Я перелистала тридцать страниц назад, в самое начало, и погрузилась в чтение стихов.

Скорей всего речь шла о мироздании, о философском камне и его божественном происхождении.

От Сына свет свой берёт

Красная камедь которая тоже сияет

И так же луна поступает

Они с камедью думают оба что

В Сере философов жизнь

Я это скажу без сомненья

Наверное, я ждала от книги практических советов в овладении алхимией или рецептов зелий. Но если они и были, то зашифрованные в метафоры, смысл которых от меня ускользал. Я не знала, что такое красная камедь и почему она сияет подобно луне.

Текст меня раздражал. Я с удовольствием искала противоречия: свет луны — это отражение солнца, к философскому камню спутник земли отношения не имеет. И к сере тем более.

Раздражение нарастало, мысленные уговоры воспринимать алхимию серьезно, ведь от нее зависит моя жизнь, не помогали. В определенный момент у меня от напряжения и злости все поплыло перед глазами. Завертелись вокруг солнце и луна, божественные колесницы, комбустия, церация, альбификация[2]. Искусно выписанные гравюры полуголых дев, планет, драконов и единорогов пустились в пляс.

Мое сознание будто выплыло из тела, и теперь я наблюдала за собой сверху и со стороны, словно моя душа выпорхнула птичкой на соседнюю полку. Я отметила, что мне не помешало бы причесаться: вьющиеся светлые волосы торчали во все стороны непослушной гривой. В глаза бросилось отчаяние, сквозящее в согнутой фигуре с опущенной на сгиб локтя головой. Фолиант, казалось, нависает над моей тонкой фигуркой.

— Да гори оно все синим пламенем! — воскликнула я в сердцах.

Зажмурила глаза и прижала пальцы к вискам. В нос ударил запах гари, будто кто-то палил курицу над газовой конфоркой.