Украденная служанка

Я отрываю еще одну тонкую полосу ткани. Теперь алхимия. Какое счастье, что я уже неделю не мыла голову — у корней волос достаточно жира и если сосредоточиться, могу пропитать им самодельный фитиль. Получилось. Я пропускаю волосы сквозь пальцы. Ощущение свалянных паклей исчезло, пряди стали лёгкие как после посещения парикмахерской. Теперь собрать жир с поверхности тела и получилось — у меня в руках импровизированная свеча.

Свеча чадит и воняет запахом обожженной курицы, но я ужасно довольна. Сил расходовано совсем ничего, а в руках светильник.

Поворачиваю направо. Звук шагов эхом отражается от стен. В лабиринте тихо и я слышу звук собственного дыхания.

Темный провал справа — первое ответвление. Я медлю на мгновение, потом на уровне головы рисую кончиками пальцев полосу сажи на стене. Буду знать, что сюда я уже заходила. Следующий поворот я отмечаю новой полоской и повторно поворачиваю направо. Надеюсь, я все делаю правильно.

Вдох-выдох. Тут заметно холоднее и дыхание конденсируется в облачка пара. Язычок свечи горит ровно, не нарушаемый сквозняками. Ноги глухо стучат по каменному полу, кажется я научилось по отголоску шагов различать длину коридора. Эхо захлебывается. Кажется, впереди тупик.

Коридор преграждает гигантское яйцо, вклиненное как в горлышко бутылки. Над верхушкой пробиваются слабые лучи света. Две полосы по нижним углам яйца, там где оно сужается, освещают пол, словно аварийная световая дорожка в самолете. Белая поверхность, гладкая на ощупь. Я ударила пару раз костяшками пальцев, услышала гулкий отклик. Внутри пустота. Что за гигантская курица его снесла?

Яйцо выше моего роста. Я поднимаю свечу и вижу узкий зазор между верхушкой и потолком. Может удастся вскарабкаться на него?

Я резко толкаю яйцо, но оно крепко вклинено между стенами лабиринта. Наклоняюсь вниз подсмотреть вдоль «аварийной дорожке». На той стороне мерцает алхимический светильник.

Ага, все понятно. Преодолей преграду, забери приз. В крови бурлит адреналин в предвкушении. Я на правильном пути. Я отхожу назад на несколько шагов и со всех сил несусь вперед, выставляя в последний момент пятку для прицельного удара.

Бух! Яйцу нипочем, а вот моя нога получает ощутимый ушиб. Не владею я приемами тхэкводо. Мне бы по старинке, с инструментом. Или попробовать проползти через щель наверху.

Кстати, последнее неплохая мысль. Я могу нанести на руки с помощью алхимии некую вязкую смесь, чтобы увеличить трение и методом человека-паука влезть наверх. Я отрываю новую полосу ткани — наносить клей на голую кожу кажется неразумным. Представляю тонкую пленку белого канцелярского клея.

Не получается. Ткань буреет превращается в ошметки и расползается на глазах. Под рукой ничего нет, чтобы сотворить пресловутый клей. Нужно придумать что-то другое.

Я пробую намазать жиром края яйца и сильнее его протолкнуть, но и эта идея с треском проваливается. Яйцо слишком сильно вклинилось в стенки.

Я бросила взгляд на часы и с ужасом осознала, что торчу тут уже двадцать минут, хотя на все испытание выделено всего лишь полтора часа. Может оставить идею забрать светильник и повернуть назад?

Не получится. Мой огарок на издыхании, новый я сделать не могу — остатки жира использовала для яйца и сейчас чувствовала себя иссушенной, будто кожа превратилась в пергамент, как у старухи. Завтра буду шелушится. Пустяки, подумаю о завтрашнем дне потом.

В приливе вдохновения я решила потратить свои усилия на застоявшийся воздух. Разбегаюсь, прыгаю на яйцо и поддаю в пятую точку сильнейшим дуновением ветра. Молекулы воздуха подчиняются с легкостью, я взмываю до самого потолка и вскарабкиваюсь на вершину яйца.

Щель оказывается слишком узкой. Я могу просунуть в нее ногу или руку, но никак не перевалиться через яйцо целиком. Какое разочарование! Еще пять минут коту под хвост.

В горле возник ком, сердце бешено забилось. Легкое начало дало надежду на то, что я смогу справится с заданием, но первая же трудность оказалась не по зубам.

На одной злости я таки решаюсь обзавестись оружием — протягиваю руку к стене и приказываю камню развалиться на осколки. Поднимаю самый крупный, острым концом со всех сил колочу о гладкую скорлупу и, — о счастье! по ней змеятся черные трещины.

Я отступаю на шаг назад, довольная зрелищем разбитого гигантского яйца. И вдруг… Какой ужас! Я с трудом сдерживаю визг. По белоснежной скорлупе выползает полчище черных скорпионов с изогнутыми хвостами, увенчанными белым шипом. Они извергаются из разбитого яйца, сплошной толпой ползут по коридору, клацая жвалами.

И тут мне пригождается умение на воздушной подушке взмывать вверх. Я переборщила с силой ветра и меня буквально приплющивает к прокопченному потолку, но главное, что скорпионы резво снуют где-то внизу, а я потираю ушибленный нос в относительной безопасности.

Я упираюсь руками и ногами в стенки, благословляя узкий коридор и чуть ослабляю давление ветра. Враскорячку добираюсь до висящего на тонкой нитке светильника, подтягиваю к себе.

Первая победа!