Украденная служанка

Я сочувственно пожала тонкую ладошку Мэй, обещая самой себе, что не дам в обиду бедную девочку. Буду помогать, сколько смогу… Если монстры из темноты не доберутся до меня…

— Мэй, ты знаешь что-нибудь об алхимии?

— Ты спрашиваешь не того человека, — покачала она головой так, что кудряшки взметнулись облаком. — Тебе следует прямиком отправиться к тому, кто вручил тебе учебник. Все равно не сможешь заснуть.

— Потревожить принца? — с ужасом переспросила я.

— Он согласился давать тебе уроки, сейчас как раз время для одного из них. Лиса, я не хочу пугать тебя, но люди из вашего мира обычно быстро погибают при странных обстоятельствах.

Мэй закончила накладывать повязку. Спрятала мазь, которую она держала для собственного шрама. Я вытерла слезы, баюкая обожженную руку.

Монстр или принц? Выбор очевиден.

— Решено, пойду. Мэй, спасибо, что возишься со мной!

Я обняла ее худенькую фигурку, стараясь не задеть больную руку.

— Лисабель, во всем дворце ты единственная, кому есть до меня дело. Я не могу тебя лишиться. Мы должны держаться друг за дружку.

— Я ненадежный якорь, Мэй. Но очень ценю твою заботу. Хотелось бы мне знать, что с тобой случилось.

— Меня кто-то толкнул со скалы, так сказал лекарь. Сама ничего не помню и не смогла обнаружить никого из своего рода. Я все надеюсь, что мой бывший покровитель рано или поздно пожалует во дворец и узнает меня.

— И тогда ты перейдешь обратно в род? Это возможно?

— Да, конечно, когда все стороны согласны. Меня тут никто держать не будет, насчет этого я спокойна.

— Ты очень красиво разговариваешь.

— Мне все это говорят. Может быть, я даже была эмбией, но способностей к алхимии у меня нет. Скорей всего — белошвейкой из богатого дома, потому что кружева я умею не только стирать, но и плести.

Мэй мечтательно улыбнулась. Затем достала из-под кровати ларец.

— Лиса, тебе не слишком больно?

— Нет, я очень хочу посмотреть.

— Ну ладно. Тогда смотри и выбирай, какое тебе нравится больше всего. Дарю!

В шкатулке лежали стопочкой плетеные паутинки, расшитые жемчугом и самоцветами. Я с благоговением подняла воротничок тончайшей работы, искрящийся мелкими бусинками, словно Мэй удалось вплести снежинки. С ума сойти, это ведь сделано руками, а не промышленной машиной. Сколько времени и сил она потратила на кружево?

Более практичная часть меня задалась вопросом, где Мэй раздобыла драгоценные камни, но она предупредила мой вопрос:

— Я подбирала бусины с пола прачечной по вечерам. Мы должны все относить управляющей, но… Я украла их. Теперь ты знаешь мой секрет.

— Мэй, не собираюсь тебя выдавать.

— Я знаю. Просто хотела, чтобы ты доверяла мне, и поэтому рассказала о своей тайне.

Больше всего мне приглянулся воротничок голубовато-белого плетения в искрах, подходящий самой Снежной королеве. К нынешнему платью я его боялась даже подносить — оно было окончательно и бесповоротно испорчено. Я горестно вздохнула.

— Иди, пока хватает смелости, — подтолкнула меня Мэй.

Я вышла в темный коридор. Мрак тут же заставил сердце биться чаще, и я заспешила, пока мои кошмары не погнались следом.

Я бежала по секретному коридору мимо череды комнат. Позавчера я хорошо запомнила каждую из них и с легкостью узнала неприметную с этой стороны серую дверь, ведущую в комнату принца.

Под ребрами затрепетали бабочки. Я опустилась на колени и заглянула в светящуюся замочную скважину.

Принц не спал. Он сидел за массивным столом при ярком свете алхимической лампы и увлеченно что-то мастерил. Каштановые волосы рассыпались по плечам, на щеках темнела двухдневная щетина, над верхней губой видны были небольшие усы. На красивом лице, словно выточенном рукой скульптора, застыло серьезное выражение, а между бровей залегла видная даже отсюда вертикальная морщинка. В одной руке — отвертка, вторая порхает над аппаратом, рассыпая зеленые язычки пламени.

Я выдохнула и отползла обратно в тень. У меня не хватит наглости отвлечь его от важного занятия. Я баюкала обожженную руку и кусала губы, чтобы не расплакаться. Глупо испугаться в последний момент, но мне была непереносима мысль, что принц может отказать в помощи. Тогда я точно погибну, я это чувствовала где-то глубоко внутри, где шевелилось новое знание магии.

По обе стороны от меня заклубилась темнота. Сердце ухнуло вниз и отчаянно застучало. Я сжала зубы и замотала головой. Щелчок замка и скрип открываемой двери выдернули меня из паники.

Я подняла голову. В светлом дверном проеме грифельным карандашом выделялся стройный силуэт принца.

— Вижу, полночные визиты вошли у вас в привычку, — начал он с улыбочкой, а потом, разглядев мою скорченную фигурку, спросил совершенно иным тоном: — Что с вами? Вы ранены?

Он поднял меня под больную руку. С заботой и вниманием проводил в свою комнату. Не побрезговал усадить на вышитое покрывало королевской кровати.

Я не выдержала и разрыдалась, как маленькая девочка. Принц присел рядом, обнял меня, прижал к своей груди, остерегаясь задеть больную руку. Гладил по голове и шептал успокоительные слова. Кажется, он даже поцеловал меня в волосы.